Под грязью - пустота
Шрифт:
Клин взялся рукой за горло. Мокро. Горячо и мокро. И трудно дышать.
Меня, шевельнулось в мозгу. Он. Ударил меня. Ножом. Клин поднес руку к глазам. Кровь.
Клин снова попытался что-то сказать, и у него снова не получилось. Хлюп.
Больно. Внезапно стало очень больно. Но и закричать от боли Клин не смог. Рот широко открылся, из него потекла кровь.
Убью. Клин протянул к Гаврилину руки. Убью. Нужно только добраться до него…
Шаг получился неширокий, ноги переставали
Убью! Словно ныряя в воду, Клин качнулся вперед. Достать. Измазанные кровью пальцы рванули одежду Гаврилина.
Опрокинулся стул, падая, Гаврилин зацепил стол, и на пол слетели тарелки. Клин не обратил на это внимания. Он видел только лицо врага.
Убью.
Перед глазами появилось темное облако. Не уйдешь. Не уйдешь! Не…
Никак не получается его прижать, вырывается, с каждой секундой все сильнее и сильнее. Руки уже не могут удержать его. Соскользнули.
Ну его! Спать. Просто очень хочется спать. Лечь на пол и уснуть. Уже ночь. Стемнело, и наступила ночь. Он не выспался прошлой ночью.
Спать. Боли уже не было. Просто очень хотелось спать. Спать.
Медленно всплыло лицо Клоуна. Прямо перед глазами. Клин удивился, ведь Клоун ушел. Его вызвал к себе Хозяин…
Хороший парень, этот Клоун. Классный парень.
Они договорились. Этот самый мужик договорился с Хозяином. Они договорились…
Но Клину на это наплевать. Он хочет спать. Спать.
Стало тихо и спокойно.
Устал. Как устал…
И уже когда темнота почти отгородила Клина от всего, уже на самой грани… Или уже за гранью, Клин понял, что это не сон.
Я умер, понял Клин. Я умер. И пришел не страх, не отчаяние. Стало просто очень грустною. И захотелось заплакать.
Не получилось.
Все. Теперь – все. Парень на полу затих. Все.
Я сделал это. Я его убил.
Мой третий. Или первый? Наташку он убил защищаясь, не задумываясь, как не задумываясь убил музыканта.
Там у него еще было оправдание. Этого он убил, все обдумав и взвесив.
Как, оказывается, легко все правильно взвесить, когда на одной из чашек весов лежит твоя собственная жизнь. До отвращения легко.
И не было ни секунды сомнения. Куда-то делись гуманизм и человеколюбие. И чистые руки.
Гаврилин знал, что руки его снова в крови. И это не фигура речи. Руки его действительно в крови.
Гаврилин присел на край кровати, не отводя взгляда от лица Клина. Удивительно спокойное лицо…
Наверное, не так уж страшно умирать. Гаврилин опустился на колени возле Клина. Кровь из горла все еще вытекала. И кровь, и рана, из которой кровь вытекала, все это было не страшным. Глаза.
Незакрытые глаза
Гаврилин протянул руку к мертвому лицу, но тут же отдернул ее. Она ведь тоже в крови. Я испачкаю ему лицо.
Нужно помыть руку, прежде чем прикасаться к его лицу. Гаврилин поискал глазами графин с водой, который принес миллион лет назад Клин.
Нужно помыть руки.
Гаврилин встал. Подошел к столу.
Стоп. Стоп-стоп-стоп-стоп-стоп…
Он только что убил человека. Убил ради того, чтобы хоть немного продлить жизнь себе. Он убил человека, чтобы… Для чего он убил человека?
Для чего? Гаврилин сжал голову руками.
Он убил человека. Своими руками. Просто ударил его ножом в горло. Ударил непрофессионально, не смог убить одним ударом. Пришлось бороться и ждать, когда, наконец, умрет этот человек.
Ради чего?
Ему нужно понять, ради чего все это произошло. Иначе не будет никакого смысла в том, что он, Александр Гаврилин, останется живым.
Если он просто уйдет сейчас из комнаты, залитой кровью, то рядом с этим парнем, случайно вставшим между Гаврилиным и жизнью, останется лежать и еще что-то. Что-то, позволявшее Гаврилину уважать себя, чувствовать себя человеком.
Все понятно, он должен был убить, чтобы… Чтобы что? Чтобы жить?
Гаврилин прошел по комнате. Что это с ним? Что? Нужно успокоиться. Успокоиться.
Должно же быть что-то, что оправдывает Гаврилина. Должно.
«Всех убьет!» – услужливо всплыло в мозгу. Он выполняет это проклятие? Он орудие мести.
Гаврилин засмеялся, но, осознав, что хохочет над трупом, осекся. Так смеялся музыкант. Смеялся в лицо Крабу.
Краб. Да, Гаврилину есть ради чего выжить. Он должен уничтожить Краба. Он должен. Он пообещал…
Кому? Не важно. Себе, Хозяину, музыканту… Пообещал. И обязан выполнить свое обещание. Он просто оружие мести. Просто оружие.
Гаврилин присел на корточки возле стены. Это уже было. Было. Палач считал, что является всего лишь оружием. А Гаврилин не мог понять, почему нормальный человек ведет себя как безумец.
Нормальный? Гаврилин хихикнул. Насколько может быть нормальным убийца.
…Ночной парк, Гаврилин выбивает из рук Палача пистолет, из которого тот хотел застрелиться… Палач бросает что-то к ногам Гаврилина. Записную книжку. «Это наследство. « – говорит Палач…
А Гаврилин так и не удосужился заглянуть в эту записную книжку. Сунул в матрас в палате.