Под куполом
Шрифт:
— Я понял, что произойдет, как только увидел, какой силы взрыв. — Его аудитория включала теперь и военных, стоявших по другую сторону Купола, в том числе и Кокса, в шортах и майке цвета хаки. — Мне уже доводилось видеть большие пожары, когда я работал в лесу. Пару раз нам приходилось бросать все и обгонять их, и, если бы один из тех грузовиков «Харвестер интернейшнл», которые мы использовали, сломался, мы бы пожар не обогнали. Самые страшные — верховые пожары, потому что они сами создают ветер. Я сразу понял, что то же произойдет и с этим пожаром. Взорвалось что-то большое. Что именно?
— Пропан, —
Сэм почесал заросший седой щетиной подбородок.
— Да, но не только пропан. Еще какие-то химикаты, потому что языки пламени были зеленые. Если бы огонь сразу пошел в мою сторону, со мной все было бы кончено. Так же, как и с вами. Но огонь поначалу пошел южнее. Может, этому способствовал рельеф местности, точно сказать не могу. Ну и русло реки. Короче, я понял, что произойдет, вытащил баллоны из кислородного бара…
— Откуда? — переспросил Барби.
Сэм последний раз затянулся, бросил окурок на землю.
— Я так называл пристройку, где хранились баллоны с кислородом. У меня там стояли пять полных.
— Пять! — чуть ли не простонал Терстон Маршалл.
— Ага! — радостно воскликнул Сэм. — Но я бы никогда не увез все пять. Старею, знаете ли.
— Вы не могли найти легковушку или пикап? — спросила Лисса Джеймисон.
— Мэм, меня лишили водительского удостоверения семь лет назад. Может, и восемь. Слишком много нарушений правил дорожного движения. Если бы я сел за руль чего-то большего, чем карт, и меня остановили, то отправили бы в тюрьму, а ключ выбросили.
Барби подумал, а не указать ли Сэму на фундаментальную ошибку в его рассуждениях, но решил не напрягаться: и без этого каждый вдох давался с трудом.
— Короче, я решил, что на этом маленьком красном возке не смогу увезти больше четырех баллонов, и начал прикладываться к первому, не пройдя и четверти мили. Вы понимаете почему?
— Ты знал, что мы здесь? — спросила Джекки Уэттингтон.
— Нет. Блэк-Ридж — самая высокая точка города, вот и все, и я знал, что воздуха в баллонах на всю жизнь не хватит. Я понятия не имел, что вы здесь, и я ничего не знал о вентиляторах. Просто больше идти было некуда.
— Почему тебе потребовалось так много времени, чтобы до нас добраться? — спросил Пит Фримен.
— Со мной произошло что-то странное. Я поднимался по дороге — вы знаете, Блэк-Ридж-роуд, перебрался через мост… все еще пользовался первым баллоном, хотя становилось все жарче, и… представьте себе! Вы видели дохлого медведя? Того самого, который вроде бы вышиб себе мозги о телеграфный столб?
— Мы видели, — кивнул Расти. — Позволь продолжить. После того как ты миновал медведя, у тебя закружилась голова и ты потерял сознание.
— Откуда ты знаешь?
— Мы приехали тем же путем, и там действует какая-то сила. Сильнее всего на детей и стариков.
— Я — не старик. — Голос Сэма звучал обиженно. — Просто начал рано седеть, как моя мать.
— Как долго вы пролежали без сознания? — спросил Барби.
— Часов у меня нет, но уже стемнело, когда я двинулся дальше, — следовательно, достаточно долго. В какой-то момент я очнулся потому, что не мог дышать, переключился на новый баллон и снова отключился. Безумие, да? И какие я видел
— Пояс свечения, так мы ее называем, — вставил Джо. Он, Норри и Бенни держались вместе. Бенни кашлянул в руку.
— Хорошее название, — одобрил Сэм. — К тому времени я уже понимал, что наверху кто-то есть, потому что слышал эти вентиляторы и видел огни. — Он мотнул головой в направлении военного лагеря, находившегося по другую сторону Купола. — Не знал, удастся ли мне добраться туда до того, как закончится воздух — подъем отнимал много сил, и дышать приходилось чаще, — но добрался. — Он с любопытством посмотрел на Кокса: — Эй, полковник Клинк! Я вижу ваше дыхание. Вам бы лучше накинуть пальто или пойти туда, где тепло. — Он рассмеялся, продемонстрировав несколько оставшихся зубов.
— Я — Кокс, а не Клинк, и мне не холодно.
— Что вам снилось, Сэм? — спросила Джулия.
— Странно, что спросили именно вы, ведь из всего, что мне снилось, я помню только один сон, и он о вас. Вы лежали на эстраде посреди городской площади и плакали.
Джулия сильно сжала руку Барби, но ее глаза не покидали лица Сэма.
— Почему вы решили, что это я?
— Потому что на вас лежали газеты, номера «Демократа». Вы прижимали их к себе, будто одежды на вас не было. Уж извините, но вы сами спросили. Думаю, это самый странный сон, о котором вы слышали, да?
Трижды пикнула рация. Кокс снял ее с пояса:
— Что такое? Говорите быстрее, я занят.
Они все услышали голос собеседника Кокса:
— Полковник, мы нашли выжившего на южной стороне. Повторяю: мы нашли выжившего.
8
Когда солнце поднялось утром двадцать восьмого октября, последний член семьи Динсморов мог сказать о себе только одно — он выжил. Олли лежал, прижавшись всем телом к Куполу и вдыхая воздух, который вентиляторы проталкивали сквозь теперь уже видимую преграду, и его только-только хватало, чтобы остаться в живых.
Он едва успел расчистить достаточную часть поверхности со своей стороны Купола, как закончился кислород в баллоне. Том баллоне, который остался на полу, когда он полез под груду картофеля. Он помнил, что задался вопросом: а не взорвется ли баллон? Не взорвался, и этим очень помог Оливеру Г. Динсмору. Если б взорвался, он бы лежал сейчас под картофельным погребальным холмом из «рассета» и «длинного белого».
Олли встал на колени у Купола, начал сдирать черные наслоения, отдавая себе отчет, что часть этих наслоений — все, что осталось от людей. Олли не мог не заметить, что руки то и дело колют кусочки костей. Если бы не рядовой Эймс, который постоянно уговаривал его продолжить начатое, наверное, он бы сдался. Но Эймс твердил: не сдавайся, ковбойчик, отдирай, отдирай. Отдирай, черт побери, все это дерьмо, ты должен это сделать, чтобы вентиляторы смогли протолкнуть к тебе воздух.