Под потолком небес
Шрифт:
— Да я же говорю — случайно получилась. Бродила в центре, искала подарки домашним, и тут увидела ее. Знаешь, такие наполовину ларьки — наполовину бутики. Одна стена стеклянная, если что-то нравится, что открываешь дверь и заходишь внутрь. Вот эта кроха на меня из-за стекла и посмотрела жалобно. И представляешь — она у них была в единственном экземпляре!
— А еще какие-то машинки были?
— Да нет же, говорю тебе. Только эта и стояла. И вообще они одеждой торгуют. Я так и не поняла, что же волжаночка у них делала.
— М-да, прямо мистика какая-то. Ну, что делать будем? Я свободен, как вольный ветер в океане!
— А я своих предупредила, что сегодня буду поздно, и в случае чего меня искать только
— Великолепно! Тогда забуримся в один кабачок, там такого заливного лосося подают — язык от наслаждения проглотишь. И шашлык на шпажках у них неплохой получается.
— Ой, я боюсь, что в меня больше ни кусочка, даже самого-самого вкусного не влезет. На работе так успели салатами и деликатесами объесться, что еще чуть-чуть — и лопну.
— Тогда давай ко мне домой. Посмотришь на мою холостяцкую берлогу. Я тебе как раз фотографии из нашего клуба покажу и видео с последнего фестиваля. И елочку мою поможешь нарядить. Буду на нее в Новый год смотреть и тебя вспоминать. Ну, как, трогаемся?
— Ага, поехали!
— Жаль, сегодня будем ползти, как черепахи, трасса заснеженная, даже шипы не спасают. Полеты с ветерком только ближе к весне возобновятся.
— Ну, это не страшно. Главное, что ты вернулся.
— А что, были какие-то сомнения?
— За последний месяц «сомнение» стало моим вторым именем.
— И в чем это ты сомневалась?
— Да во всем сразу! Думаешь, для меня это все легко дается? Терпеть не могу принимать важные решения, тем более, когда они затрагивают помимо моей жизни еще и других людей. Меня тошнит оттого, что я буду вынуждена обидеть парня, от которого я ничего, кроме добра, не видела, что буду должна как-то объяснять все это своим родителям, а они у меня придерживаются довольно строгих устоев. Хочется плюнуть на все, и спрятаться куда-нибудь далеко ото всех. Я боюсь перемен, понимаешь?
— Тогда хочешь совет?
— Хочу.
— На сегодня забудь обо всем. Рано или поздно ты все равно с этим разберешься, но если начнешь заранее себя накручивать, то рискуешь заработать стойкую неврастению. Пожалей себя, просто расслабься и отдохни. Сегодня праздник, я хочу, чтобы ты его запомнила. И еще знай — я всегда помогу, чего бы у тебя не произошло. Как в песне: «я приду туда, где ты нарисуешь в небе солнце».
— «Позови меня с собой, я приду сквозь злые ночи…»
— Именно так. Ну что, договорились?
— Договорились.
От Андрея Наталья вернулась только в первом часу ночи. Разыграла для Павла небольшую сценку под названием «подвыпившая женщина», чтобы он побыстрей оставил ее в покое, а потом долго лежала без сна, заново проигрывая в памяти каждое мгновение этого чудесного вечера. И она еще считала себя умудренной женщиной, которая познала в этой жизни практически все! Они с Андреем танцевали под кокаиновый твист из фильма «Криминальное чтиво», носились по комнатам с пригоршнями конфетти, осыпая друг друга цветным бумажным дождем, наряжали крохотную настольную елку малюсенькими игрушками и мохнатыми полосками мишуры, на спор ели пирожные без помощи рук, до бровей измазавшись сладким кремом. И, конечно же, любили друг друга.
Такого наслаждения, как с Андреем, она не испытывала ни с кем. Казалось, что он читает ее самые сокровенные желания, предугадывает все ее действия и просьбы. Откровенно говоря, из всех мужчин, которых знала Наталья, он был первым, кто в первую очередь думал о том, как доставить наслаждение ей, а потом уже сам достигал сладостной разрядки. Секс с Андреем был подобен изысканному вину многолетней выдержки. Он заставил ее тело зазвучать, запеть, отозваться на каждое из его прикосновений. Она чувствовала себя скрипкой в руках мастера, глиной под пальцами скульптора. Когда она посмотрела на часы, то не поверила
Но что самое поразительное, она так и не решила для себя, как же определить тип Андрея. Он менялся просто на глазах, как веселый хамелеон, проходя через ипостаси беззаботного мальчишки, галантного кавалера, опытного любовника, уверенного в себе мужчины. Он был неуловим, как Фантомас, и загадочен, как египетский Сфинкс. Казалось, что он прост и открыт, но попробуй копнуть чуть-чуть глубже, и понимаешь, что перед тобой terra incognita, земля непознанная. Свой внутренний мир Андрей надежно защищал от любого незваного вторжения, что наводило Наташку на мысль о том, что с понятием предательства он тоже был знаком не понаслышке. Ни один представитель сильного пола не интриговал ее так сильно, как он. Ясно только одно: загнать его под каблук не сможет ни одна женщина, в том числе и сама Наталья. И это здорово. Скоро три года, как она вместе с Павлом, и, несмотря на все ее усилия, он так и не научился открыто выражать свое мнение на семейном совете, чем беззастенчиво пользуется его мамаша. Он инфантилен и ищет в своих женщинах защиты и поддержки. Жить с ним удобно, но изображать из себя железную леди и управлять всеми его действиями тоже надоедает, особенно, если твоя натура хочет чего-то иного. Равного тебе партнера, который будет уважать твою независимость и не станет путать роли, ища у тебя утешения по любому, даже малозначительному, поводу.
Так что: уходить от Павла? Но как все ему объяснить? Иногда ей кажется, что он привязан к ней даже больше, чем Мишка, ее родной сын. Мишка сейчас познает мир, и мама для него, прежде всего — помощник на этом трудном и интересном пути. А Павел отгородился ото всех, сделал Наталью своим миром, замкнулся на ней и ничего иного видеть не хочет. Когда она дома, он таскается за ней из комнаты в комнату, как домашняя собачка, преданно заглядывая в глаза и предупреждая все ее желания. Приносит завтрак в постель, закутывает ее ноги пледом, когда она смотрит телевизор. С ним нельзя остаться наедине со своими мыслями, потому что Пашка приобрел дурацкую привычку садиться рядом и гладить ее руки. Она даже в ванной не всегда может от него спрятаться, потому что он любит мыть ей спину. Не пустишь — будет дуться полдня.
И ведь самое глупое, что она ничего для этого не делала. Павел сам выбрал ее, сам пригласил к себе жить, и сам к ней привязался. Из отрывочных сведений, поступающих от словоохотливой Зинаиды Петровны, Наталья поняла, что Павел никогда не жил один больше двух-трех месяцев. Как только он вернулся из армии, то сразу же нашел себе девушку, с которой прожил около года. Потом ее сменила другая, затем появилась следующая… Павел боялся одиночества куда больше, чем Мишка темноты.
Кстати, когда она года полтора назад попыталась узнать, почему Павел расставался со своими пассиями, то единственное, что она услышала — шипение Зинаиды: «Единственное, что было надо этим сучкам — это Пашина квартира и прописка. А как только находили кого-то побогаче — сразу хвостом виляли в сторону». После такого резюме Наталья окончательно отказалась от постоянной прописки у Паши. Не хватало еще, чтобы ее этим попрекали. А так — она независимая женщина, живущая в гражданском браке, которая к тому же практически в одиночку содержит всю семью. Зарплату Паши едва-едва можно было растянуть на неделю. Впрочем, он, кажется, нисколько не комплексовал от того, что не он является основным добытчиком в семье. Главное, что средств хватает всем: и Мишке на книжки и игрушки, и Павлу на журналы по бодибилдингу и рыбалке (неважно, что ни тем, ни другим он не занимается), и Зинаиде на продукты и тряпки. Так зачем что-то менять?