Под счастливой звездой

Хауэлл Ханна

Парлан улегся на сено, не выпуская из ладоней рук Эмил.

Его самого весьма удивляла настоятельная потребность избавить эту маленькую женщину от страданий. Еще больше его удивляло, что ее боль он чувствовал как свою. Он делил с ней ее горе, сам того не желая.

— Ты едва не подвела меня под монастырь, девочка, — проворчал он, надеясь вызвать ее на разговор и отвлечь от печали.

— Я изо всех сил старалась сдерживаться. — Она всхлипнула, но попыталась взять себя в руки. — Что делать, это была слабость с моей стороны.

— Ну, не горюй. У тебя были все основания поплакать.

Никто

не осудит тебя за слезы. Но ответь мне: ты в самом деле боишься остаться под моим кровом?

— Нет, что ты. Конечно, если ты не станешь повышать на меня голос и рычать, — сказала девушка и, улыбнувшись, положила голову Парлану на грудь.

Повернувшись так, чтобы иметь возможность видеть ее лицо, Парлан, конечно же, заметил эту робкую, проступившую сквозь слезы улыбку.

Приходилось признать, что Эмил была первой женщиной в его жизни, которая не только доставила ему удовольствие в постели, но и заставила его думать о ней, сопереживать вместе с нею. Он не понимал, что это значило, почему было именно так, а не иначе, — но потому он и звался Черным Парланом, человеком, обладавшим не только пронзительным темным взглядом, но и темными, никем еще не исследованными безднами в душе.

— Ты, стало быть, боишься, что я буду на тебя кричать и даже рычать? — проговорил он низким голосом и пощекотал губами ее шею, заставив Эмил улыбнуться.

Потом, без видимой причины, она вдруг снова стала серьезной.

— Ты, наверное, думаешь, что для отца честь семьи — пустой звук? И ему абсолютно наплевать на то, что будет со мной? Но, согласись, он же не может знать о том, что случилось между нами…

Парлану потребовалось усилие, чтобы удержаться от смеха.

— Ты что, думаешь, я в состоянии разобраться во всей той мешанине, которую ты только что изволила обрушить на мою голову? — Он все-таки рассмеялся, заметив, что девушка нахмурилась, размышляя над его словами.

Осознав, что она нагородила, Эмил и сама принялась хохотать над тем сумбуром, который царил у нее в голове.

— По-моему, ему на тебя вовсе не наплевать. По крайней мере он взял с меня слово, что я не причиню тебе вреда.

Она снова нахмурилась, вдумываясь, после чего покачала головой:

— С твоей стороны это было проявлением крайнего лицемерия, Парлан Макгуин.

— Увы. — Парлан широко ухмыльнулся, а Эмил снова начала смеяться. — Но если вдуматься, скажи мне, малышка, я тебя бил?

— Нет, телесных повреждений не было, что и говорить.

Но ты забыл о страданиях духа — как-никак я стала твоей наложницей.

— Ты не наложница. Ты моя любовница. Не хмурься, не хмурься — это не одно и то же. — Он принялся расстегивать сначала ее камзол, а затем рубашку.

— Я не очень понимаю разницу, но это дела не меняет.

Скажу тебе вот что: уж если мне суждено делить ложе с мужчиной, я хочу, чтобы рядом был ты, а не Рори.

Он распахнул на ней рубашку и обнаружил, что ее соски уже набухли от возбуждения и взывали к ласкам.

— Ты никогда не будешь принадлежать ему.

— Но я должна стать его женой. Ой! — Эмил с шумом втянула в себя воздух, когда его губы жадно впились в одну из ее грудей. — Что ты делаешь? Не можем же мы заниматься этим здесь?

— Ты всегда говоришь, что мы не можем того или этого, а я хочу тебя убедить

в том, что ты не права. — Парлан приподнял ее голову, чтобы вглядеться как следует в ее глаза. — Ты никогда не станешь женой Рори.

— Как, интересно знать, ты собираешься воспрепятствовать этому?

— Мое дело. А теперь помолчи: я должен показать тебе, что мы можем, хотя ты и утверждаешь обратное.

Глава 7

— Не могу поверить! — сказала Джиорсал, глядя на отца. — Как ты мог решиться на такое?

— Сумма выкупа слишком велика, и я не в состоянии выплатить деньги целиком. По крайней мере сейчас. Так что, хочешь не хочешь, пришлось выбирать. Наследник будет первым по праву старшинства.

— А ты подумал, что может случиться, если ты оставишь девочку в руках этого человека? Ты ведь отлично знаешь, что может произойти! Он может овладеть ею — если и не силой, то с помощью ласковых слов, которые всегда имеются в арсенале соблазнителя.

— Да, знаю, — проворчал Лахлан. Прошедшие несколько дней он очень переживал и волновался, поэтому был не в силах выслушивать чьи-либо возражения. — Я понимаю, он может затащить ее к себе в постель. Эмил — девушка красивая, и многие мужчины были бы рады ее заполучить. Более того, может случиться, что она от него забеременеет. Интересно, как отнесется к этому Рори? Но, увы, ничего со всем этим поделать я не могу, Джиорсал.

Ничегошеньки. Так что давай положимся на Пресвятую Деву.

А теперь оставь меня, — произнес он в заключение и уставился невидящим взором прямо перед собой. — Ничего изменить нельзя, но, может, так оно и к лучшему.

Джиорсал ушла от отца в слезах и гневе. Решение Лахлана выкупить в первую очередь наследника было несправедливым. Джиорсал даже собралась пожаловаться на отца мужу, хотя и понимала, что от этого будет мало проку. Как только она наконец нашла мужа, ее внимание отвлек Черный Парлан, неожиданно появившийся в лагере Менгусов.

Главу клана Макгуинов сопровождали четверо мужчин, столь же высоких ростом и темноволосых, как и он сам. Все они, однако, сильно проигрывали в сравнении со своим господином и походили лишь на бледное его отражение. Джиорсал на мгновение решила, что такой великан может сокрушить Эмил, как хрупкий цветок, и даже не заметить этого. Когда же он остановил на ней свои черные, как обсидиан, глаза, она невольно содрогнулась, но уже не из-за страха за сестру: даже она, замужняя женщина, только недавно познавшая радость близости с мужчиной, почувствовала исходивший от него сильнейший зов плоти. Она поняла, что, если этот самец по-настоящему захочет привлечь к себе внимание младшей сестры, той при всем ее упрямстве не устоять.

Узнав Иена Макверна, с которым ему довелось однажды встретиться при дворе, Парлан приветствовал того со всей сердечностью. Он перехватил взгляд голубых глаз, которым наградила его супруга Макверна, и пришел к выводу, что это отнюдь не взгляд дамы, склонной к флирту. Затащив в постель Эмил, Черный Парлан неожиданно для себя пришел к выводу, что все прочие женщины его не интересуют.

Поэтому он даже обрадовался, когда ему представили эту даму как сестру Эмил. Было ясно, что ее интерес к нему имел под собой совсем иную подоплеку.