Под стук колес
Шрифт:
Я только порадовалась этому. По крайней мере, никто не помешает мне думать. Думала я долго, но все, чего достигла, так это того, что завтра опять встречусь с Жорой. На том и уснула.
ГЛАВА ШЕСТАЯ (ОЛЬГА)
На следующее утро меня разбудил звонок будильника, и я сразу же вскочила. Вообще-то я люблю подольше поваляться в постели, но сегодня твердо помнила, что мне предстоит важная поездка. Поэтому я не стала залеживаться, а бегом побежала в ванную, умылась, наскоро позавтракала, схватила сумку с вещами и вылетела из дома.
Со
– Проходите, пожалуйста, – сказала Света.
Я влезла в вагон, и Светлана провела меня в свое купе.
– Вот здесь располагайтесь, – предложила она.
Я кинула сумку на верхнюю полку, а сама уселась на нижнюю. Светка сразу же ушла. Я посидела, поглазела в окно на прощающихся с родными и близкими пассажиров и улеглась читать книжку.
Вскоре поезд тронулся, и света вернулась.
– Как продвигается ваше расследование? – спросила она меня.
– Да пока никак. Вот еду, надеюсь, что смогу пролить свет на это дело.
– Значит, вы все-таки подозреваете Милукова, – задумчиво протянула Света. – Но это же просто немыслимо! Маринка его так любила… Ладно, не хочешь с ней жить, но убивать-то зачем?
– Не знаю, – ответила я. – Бывает, что и муж жену убивает, прожив с ней двадцать пять лет.
– Ужасно, – передернула плечами Света. – Вот и выйди замуж. А он возьмет тебя и прихлопнет!
– Ну, зачем ты так, – попыталась я ее успокоить. А то доведу девчонку своими россказнями до того, что она вообще на мужчин смотреть не сможет. – Очень много ведь и счастливых браков.
Поболтав еще немного, мы занялись каждая своими делами. Света рабочими, а я снова завалилась с книжкой на полку. Нет, все-таки безделье – чудесная вещь.
Под вечер случилось страшное: пришли ревизоры. Я сжалась в комочек, пытаясь забиться в самый дальний уголочек, чтобы меня невозможно было разглядеть. В этот момент я отчаянно сожалела, что у меня нет шапки-невидимки. Но все обошлось. Ревизоры поприветствовали Светку как старую знакомую. Они посидели у нас в купе и даже выпили и закусили. Когда они ушли, я вопросительно посмотрела на Свету, не понимавшую причину моего замешательства.
– Что? – удивилась она. – Ревизоры, что ль? А! – Света махнула рукой. – Старые знакомые. Да мы все тут друг друга знаем. Отстегнешь им – и все в порядке. Лучшие друзья становятся. В принципе, они неплохие ребята. Они свои деньги делают, мы свои. Вот и все.
Я еще немного поудивлялась таким отношениям, а потом привыкла, и воспринимала все происходящее в поезде совершенно нормально. Даже то, что проводники отстегивали проценты начальнику поезда, пожилому, маленькому мужичонке с лысиной, который всю дорогу только и делал, что хлестал водку со всеми ревизорами. А они ходили чуть не каждые полчаса. Как он при этом умудрялся держаться на ногах, да еще запираться в своем купе с молодыми и не очень пассажирками – загадка. В общем, жизненного опыта у меня прибавилось глядя на все эти дела.
На следующий день я уже знала почти всю специфику
– Это еще хорошо, что не зима, – рассказывала мне Света. – А то с печкой такие мучения! У меня один раз в вагоне плюс два было. Никак протопить не могла. Пассажиры просто с ума сходили.
Под вечер к нам в купе заглянул проводник соседнего вагона Володя, маленький, с длинными светлыми волосами и бутылкой водки.
– Володь, там зайцев не видно? – спросила Света. Поезд как раз остановился на станции.
– Ага, побегайцев, – радостно уточнил Володя и сложил из тонких пальчиков фигу. – Во! Видала?
– Жаль, – вздохнула Света, разливая водку по стаканам. – Вы уж извините, Ольга Андреевна, – обратилась она ко мне, – работа такая. Расслабиться необходимо.
У меня заныло под ложечкой. Света, тупица поездная, даже не могла предположить, что корреспонденты тоже выпить не дураки. Что же мне теперь, слюни глотать?
Помаявшись с полчаса и видя, что содержимое бутылки стремительно тает, я решила что-нибудь предпринять. Например, притвориться, что у меня болит голова. Пока я притворялась, с болью в сердце наблюдая за все уменьшающимся количеством, голова моя и вправду стала прямо раскалываться. Наконец я не выдержала:
– Что-то голова у меня болит, – подала я голос с верхней полки и стала спускаться вниз. – Что бы мне принять? И таблетки, как назло, забыла!
– Во, водка! – показал Володя на бутылку, а мне только этого и надо было. – Самое лучшее средство.
– Володя! – укоризненно сказала Света. – Как тебе не стыдно? Ольга Андреевна не станет пить водку.
– Зря! – беспечно ответил Володя, опрокидывая в рот очередные полстакана.
Я чуть не кинулась на Свету с кулаками.
– Вообще-то я не пью, – скромно сказала я. – Но болит уж очень сильно. Может, попробовать немного? Вдруг поможет?
– Попробуйте, – неуверенно ответила Света. – Давайте я вам налью.
Она накапала в бутылку с наперсток. В этот момент ее позвали в коридор. Света вышла. Мы остались с Володей, который оказался чудесным парнем, который многое повидал в жизни и понимал людей с полуслова. Я даже подумала, что из него получился бы неплохой психолог.
Володя сразу же набухал мне полстакана и сказал, подмигнув заговорщицки:
– У меня еще одна есть.
Настроение мое сразу же поднялось на четыре пункта. И голова перестала болеть.
Мы посидели еще, а потом опять пришли ревизоры. Но меня они уже не пугали. Я сама стала прожженной после полутора дней поездки.
На следующий день поезд подкатил к адлерскому перрону.
– Стоим девять часов, – наставляла меня Света. – В восемь вечера отправляемся. не опоздайте. До центра можно доехать на девятом троллейбусе. К морю – на пятнадцатом. Справочное ближайшее на той стороне.
Я поблагодарила Свету, хотя многое из ее рассказа мне было известно (как никак только что сама в Адлере отдыхала) и уверенно пошагала к справочному. По дороге мне встретилось человек пятьдесят, пытавшихся сдать мне трех-, двух-, однокомнатную квартиру, комнату, дом, сарай, курятник на любой срок по самым разным ценам. Я вежливо отказывалась.