Под тенью проклятья. Город не для всех
Шрифт:
...То было время, когда прогресс и наука хотя и были уже в силе и привычны, еще не утеряли ауры чудесного.
Когда из примитивной громоздкой паровой машины родился небольшой и мощный двигатель для мобилей и авионов.
Когда оказалось, что раухер необязательно должен быть нагромождением шестеренок и валиков — достаточно особым образом собранных кристаллов и электрических схем.
Когда медики извлекли из плесени её удивительную квинтэссенцию — побеждающую любые болезни лучше любой магии.
И до сих пор в мире стоят и поражают совершенством конструкции
Вот исход такого времени и застал Эрдаган Лайг, в тридцать лет ставший профессором.
И физики, включившиеся в этот процесс последними, тоже не хотели отставать. На их долю выпало не так много загадок — но зато самые прочные и удивительные.
Вот например — химики и геологи никак не могут понять, — почему светятся странные смолистые натеки в некоторых пещерах и пластах, рядом с месторождениями странного черного камня — руды металла раувольмия , вещества почти бесполезного — если не считать того, что его соли добавляли в цветные стекла.
А понять, в чём дело, охота! Да и мало ли для чего открытие может пригодиться, например, сделать вечный светильник, куда дешевле магических кристаллов и не требующий проводов и генераторов — как электричество.
Правда, вот закавыка — у тех, кто слишком много соприкасается с этими смолками, появляются непонятные болезни и язвы — там, где светящиеся брошки и кулоны прикасаются к телу.
Причем даже если упрятать странное вещество в запаянную герметично ампулу, будет то же самое.
Маги что-то темнят (и потом-таки выяснилось, да, темнили, ибо чуяли, что добра из этого не будет). А вот физики разобрались — причина в некоей эманации — невидимом излучении, что засвечивает фотопленки и фиксируется особыми приборами. Оно-то и разрушает медленно и верно тела тех, кто работает со светящейся смолкой или носит предметы из неё на теле.
И тут встрепенулись генералы в штабах — ведь хотя время мирное, но кто его знает — чего ожидать от этих соседей? Значит, говорите, эти вещества излучают вредную эманацию, которая в большой дозе даже смертельна?
А нельзя ли их использовать для нужд обороны страны? Да, конечно, исключительно для обороны — мы же страна исключительно миролюбивая!
Ну например, как-нибудь сфокусировать это излучение и ударить по врагу (да-да, конечно, коварно напавшему — что вы так кипятитесь?) таким вот «лучом смерти»?
Не получится? А вот если, например, посыпать врага толченым порошком этого самого раувольмия?
Можно — сказали с разницей в полгода Рум Санг Сайят в Кьоде и Овва Шантар в Единении.
Можно и ассигнациями печку топить, коли мозгов не хватает. Ибо металл этот содержит чудовищное количество энергии, которое в принципе не трудно высвободить — нужно сделать лишь то-то и то-то.
Ах, чудесно! А как это сделать? — осведомились генералы, наивно думая, что речь идет всего лишь о мощной взрывчатке. Ну тут нужно провести серию опытов — года два-три (на самом деле потребовалось почти восемнадцать, но это к делу не относится).
Само собой, тут же были приняты все меры,
Но так или иначе работа началась, и отступать было поздно.
Дело шло нелегко и небыстро — и выходило уж больно дорогим, как отмечали кураторы в овальных армейских и ромбических спецслужбистских погонах. Но бросить все на полдороги уже не получалось — ибо как доносила разведка и аналитики, соседи тоже работают в этом направлении и тоже не собирались бросать...
Разделение изотопов, очистка материалов, расчеты коэффициента имплозии и критической массы…
Сотая, пятисотая, тысячепервая серия опытов с тем же отрицательным результатом, и зудящий над ухом голос куратора.
«…По нашим данным, в Кьодском центре специальных исследований уже получено два фунта обогащенного материала...»
«…Наши люди сообщают, что запущена новая газовая центрифуга...»
«…Почему вы не хотите попробовать магию? Что — магия работает нестабильно в условиях сильного излучения? Но в Кьоде же как-то справляются!..»
Удивительно, как между этими делами доктор Лайг успел жениться — на заехавшей к ним в город и оставшейся при филармонии на контракте певице (кураторы заведовали также и культурным досугом подопечных). Названная бабка Энид вряд ли сильно любила супруга, хотя он-то женился именно по любви. Но превосходящее любое воображение жалованье, которое получал один их функционеров проекта категории «прима», но статус жены академика, но симпатичный особнячок и прислуга...
Дочкой родившейся в этом браке и названной любящим отцом в честь матери — Лайти, она мало занималась, тем более она не унаследовала её красоты и голоса, пойдя в невзрачного мелкорослого отца. А вот Эрдоган, несмотря на занятость, старался при всяком удобном случае уделить малышке внимание, и вскоре получилось так, что время свое он делил между работой и дочкой, на которую не мог нарадоваться.
А между тем время шло, и вот наконец настал день, когда труды их завершились ярким во всех смыслах успехом: над барханами Тарской пустыни, откуда когда-то нахлынули в мир орки, вознесся на десять лиг в небеса огненный гриб.
Как радовались военные, да и они! Теперь, пожалуй, никто не посягнет на Единение! Шутка ли — вечный мир на носу!
И радоваться им было еще ровно пять месяцев, когда точно такой же взрыв сотряс маленький скалистый островок Рарг, что парой тысяч миль южнее самой южной точки Вуорма — Кьод наглядно доказал, что его ученые не хуже.
Двое из группы академика Лайга с разницей в неделю покончили с собой, сообщив в предсмертных записках, что не желают ждать гибели в аду следующей истребительной войны.