Под тенью Сатурна

Холлис Джеймс

Часто в процессе терапии человек осознает: многое из того, что он сделал в жизни, и в значительной мере то, каким он стал, даже его успехи, произошло из-за его травмы. Например, Аллин стал врачом, чтобы заслужить одобрение родителей. Такая мотивация ребенка вполне понятна, но ее нельзя назвать здоровой мотивацией независимого взрослого мужчины. При этом Аллин был прекрасным, заботливым врачом, достойным представителем этой профессии. Ему нужно было понять, что он собой представляет, если исключить воздействие родительских комплексов: насколько самостоятельно им была выбрана эта профессия, и насколько он может быть в этом уверенным.

Затруднительное

положение, в которое попал Аллин, свойственно многим мужчинам. Возможно, у некоторых из них были менее властные отцы, у других их вообще не было, но их объединяет одно: они не могут пойти ни к родному отцу, ни к мудрому старейшине, чтобы задать важные и волнующие их вопросы. «Изобретение» психоанализа сто лет назад было реакцией на страдания, от которых не могли избавить ни медицина, ни теология, ни патриархальный отец. Мужчины с травмой в душе ужасно относятся и к себе, и к окружающим их людям. Они могут изменить себя и свое сообщество, только осознав свою травму.

Травма отец-сын является очень глубокой. Из-за того, что родной отец редко когда в состоянии помочь сыну, тот ищет ее у псевдоотцов — религиозных пророков, поп-звезд — и в самых разных «измах». Или же он страдает, в одиночестве переживая душевную скорбь. Лишь очень немногие сыновья могут поблагодарить своих отцов, как это делает Э. Э. Каммингс:

«глупые, мы пробовали все, что попадалось на глаза, и тогда разные сладости превращались в горечь, мы унаследовали все: кокон от куколки и немую смерть, все успокоится, и ничего не останется, только истина — я говорю, ощущая ненависть: почему дышат мужчины — мой отец прожил все душой: любовь — это все, и больше, чем все».

Каммингс может благодарить своего отца, ибо, сохранив в себе способность полноценно прожить жизнь, тот сформировал и активизировал у сына такой же потенциал маскулинности. В таких случаях сын бывает очень счастлив. У большинства мужчин отец, даже если он не имел собственных травм, нес в себе травмы предыдущих поколений. Поэтому, чтобы начать исцеление, его сыновья должны были уехать куда-то в другое место. Они не нуждались ни в гуру, ни в товарищах по несчастью — им нужно было найти место, где они могли бы остаться один на один со своей израненной, отчужденной душой.

Я не скрываю своего пессимизма в оценке возможности большинства мужчин уйти из-под тени Сатурна или как-то изменить свою жизнь. Вместе с тем социальные изменения могут произойти только в результате пробуждения каждого индивидуального сознания. Социальные изменения происходят только при наступлении определенного уровня отвержения заложенных в культуре ценностей, которые наносят ущерб душе. Поэтому задача всех мужчин заключается в том, чтобы достичь такой степени сознания, которая позволила бы им самим исцелить себя.

И в этом заключается восьмая мужская тайна, которую должны знать мужчины: е сли мужчины хотят исцелиться, то внутри следует активизировать все, что они не могут получить извне.

Об этом мы и поговорим в последней главе.

Глава 5. Исцеление мужской души

Прежде чем обратиться к проблеме исцеления — таинства более глубокого и непостижимого, чем травма, я думаю уместно еще раз сказать о моем взгляде на эту проблему. Вряд ли необходимо снова говорить о воздействии на нас тени Сатурна, под которой мы живем,

а также о ролях, ожиданиях и ценностях, постоянно травмирующих мужчин, но полезно еще раз назвать все восемь мужских тайн. Когда я заговаривал о них с мужчинами — своими друзьями или пациентами, каждый из моих собеседников признавал, что интуитивно подозревал об их существовании в своей испуганной и молчащей душе. Иногда мужчина хорошо осознавал их с детства, но часто именно наша беседа способствовала извлечению их на поверхность из неразвившихся и запутанных эмоций.

Восемь тайн

1. Жизнь мужчины, как и жизнь женщины, во многом определяется ограничениями, заложенными в ролевых ожиданиях

Это утверждение, наверное, требует минимального пояснения, ибо любая индивидуальная и социальная патология в наше время фактически представляет собой крик души человека, изуродованной прокрустовыми рамками социальных ролей, порожденных патриархальным мышлением. Как заметил Рильке, «мы не дома, не в надежном, понятном нам мире».

Мы унаследовали мир, в котором основной задачей и ценностью мужчины является защита своего дома и материальное обеспечение своей семьи. Эти роли по-прежнему заслуживают уважения, однако это всего лишь социальные роли мужчины, а не его личность как таковая. Мужчине не позволено заниматься внутренним поиском и высоко ценить зов собственной души. По социальным меркам он может быть успешным человеком, но при этом глубоко внутри признавать, что на пути к успеху потерял свою душу. Сегодня ни один психически здоровый мужчина по-настоящему не верит в то, что привлекательная жена, отличная машина, стоящая в просторном гараже, и отпуск на солнечном морском берегу — это все, что имеет в жизни ценность. Но большинство мужчин по-прежнему работают ради таких поверхностных ценностей, потому что не знают, что существуют другие ценности. Получается, что работа их порабощает, они втягиваются в погоню за соблазнительными, но ускользающими от них ценностями и обычно «плывут по течению» в мире, в котором трудились их отцы и в котором они встали на ноги.

Женщины поступили правильно, выступив против ограничения своих возможностей, предписываемого существующей культурой и получающего социальное одобрение. Мужчинам тоже следует радикально пересмотреть свою жизнь, и свое отношение к тем представлениям и мнениям, которые определяют их жизненный путь. Так, мужчины по-прежнему несут на себе тяжкое бремя материальной ответственности, но при этом им становится все сложнее бороться за те условия, которые позволяют им достойно зарабатывать много денег, и одновременно иметь в жизни какую-то цель. И они должны быть готовы пожертвовать всем, чтобы спасти то, что еще осталось от их души.

Иногда я представляю себе исполнительного директора Всемирного торгового центра в Нью-Йорке — полновластного хозяина в своей сфере, его жену и детей в Вестчестере, то, что он делает, и людей, с которыми он общается. Но когда он видит выходящее из Хадсона судно под арками моста Беррацано Нэрроуз Бридж, он впадает в уныние. Он достиг того, к чему так стремился, опираясь на установки, заложенные в его культуре, но при этом сознает, что он — потерянный человек. Джозеф Кэмпбелл сказал об этом приблизительно так: мужчина всю жизнь карабкается по лестнице вверх только для того, чтобы вдруг осознать, что он поставил лестницу не к той стене.