Под тенью Сатурна
Шрифт:
Таковы основные тайны мужчин: они чувствуют свою мужскую неполноценность, то есть неполноценность личности, которая оказалась мужчиной. Они ощущают, что разрываются между страхом и яростью, находятся в эмоциональной зависимости и при этом отвергают объект, от которого зависят. Повторяю: единственный выход из этого состояния заключается в том, чтобы осознать и признать существование этой нестерпимой истины. Можно начать с самого себя, а затем поделиться этой правдой с другими — не с женщиной, а с другим мужчиной. Этот мужчина, тоже оказавшийся во власти опасливой защищенности, может презрительно насмеяться над человеком, который говорит ему правду, причем его презрение пропорционально его страху, но он может
В мифологии описывается много героических приключений: покоряются горные вершины, побеждаются великаны, поражаются драконы; но от мужчины требуется гораздо больше мужества, чтобы высказать эмоциональную истину. Современное странствие героя происходит не в реальном мире, а в душевной пустыне. Злодей может воплотиться не в образе варвара, стоящего на страже у входа, а оказаться внутренним мраком, страхом, от которого может избавить только отвага. Юнг так описывал эту задачу, стоящую перед героем:
Дух зла — это страх и запретное желание; это враг, противостоящий жизни в ее борьбе за вечность и препятствующий всем великим деяниям. Этот враг внедряет в наше тело яд слабости и старения посредством вероломного укуса змеи. Это дух регрессии, угрожающий нам материнским заточением и полным растворением и исчезновением в бессознательном. Для героя страх — это вызов и испытание, ибо избавление от страха может принести только отвага. И если не пойти на риск, то над смыслом жизни человека каким-то образом совершится насилие.
Наш страх — это испытание; потерпев неудачу, мы скатываемся к хвастливой компенсации мачо или постыдному соучастию. Открыть истину своей души — первая задача. Жить в соответствии с этой истиной — задача вторая. А передавать ее другим — третья. Такая передача истины от одного человека к другому — высшее испытание в нашей жизни. Возможно, когда-нибудь потом мы перестанем «болеть от того, что являемся мужчинами».
Я уже упоминал о том, что в начале моей терапевтической практики (а это было лет 30 назад) отношение числа женщин, обращавшихся к терапевту, к числу мужчин, прибегавших к его помощи, составляло 9:1. В настоящее время без каких бы то ни было попыток с моей стороны как-то изменить клиентуру это отношение составило 6:4 с преобладанием мужчин. Такой резкий сдвиг обусловлен несколькими факторами: 1) у мужчин в целом существуют серьезные проблемы; 2) многие об этом знают; 3) психологическая атмосфера в обществе претерпела такие изменения, что посещение терапевта (которое многими мужчинами расценивается как проявление слабости) стало для них гораздо менее рискованным.
Действительно, к терапевту приходят именно те мужчины, которые обладают более сильным эмоциональным потенциалом и более честны с собой. Остальным слишком страшно. У некоторых из них существуют серьезные проблемы, например, у того мужчины, которого притащила к терапевту жена и который напряг весь свой интеллект, чтобы установить назначение лежащей у меня на столе пачки салфеток, презрительно отзываясь о слезах, которые на них попадают. Такие мужчины воюют и с близкими им женщинами, и сами с собой.
Терапия дает мужчинам уникальную возможность рассказать другому человеку о своей жизни, быть эмоционально честным и знать, что впоследствии им не станет из-за этого стыдно, поделиться с ним тайной, что значит быть мужчиной. На какое-то время мужчина становится совершенно изолированным от окружающих. Для многих мужчин терапия становится переходным ритуалом, отделением от матери и вступлением в мир мужчин. Приходя на терапию, мужчины, как это часто бывает, считают, что проблемы существуют где-то «вовне» и что если они смогут «их понять», то жизнь снова пойдет как по маслу. Наступает время, и они осознают, что до
Часто из-за всей той боли, от которой они страдают, таких мужчин одолевает удивительная немота. И по мере осознания причины этой боли она только усиливается. Они осознают, что им необходимо учиться у мудрых старейшин, и стремятся как можно лучше понять смысл своей жизни. Кроме того, они понимают, что должны исцелять себя сами; их жены и подруги не могут это сделать. Затем они плачут, испытывают гнев и ярость, допускают у себя возможности страха. Когда все это происходит, начинается исцеление.
Разумеется, большинство мужчин не приходят к психотерапевту. Либо у них нет средств или возможностей, либо они слишком боятся той страшной опустошенности, которую могут ощутить у себя внутри. При этом они могут обратиться к другим мужчинам и передать им то, чему научились или учатся у других. Учит ель — это человек, который видит обратную сторону происходящего и может нам рассказать, что она собой представляет. Когда мужчины собираются вместе, они могут многое рассказать друг другу. Но по отдельности они испуганно отстраняются от других. Мужские группы, существующие в Америке сплошь и рядом, дают реальную возможность мужчинам поделиться друг с другом своей жизнью и чему-то друг у друга поучиться, но большинство мужчин к таким группам не подойдут на пушечный выстрел и предпочтут страдать в одиночестве.
К сожалению, настоящих учителей можно найти крайне редко. Сколько мужчин прошли инициацию и интегрировали это переживание в свое актуальное Weltanschauung (мировоззрение (нем.))? Мальчики по-прежнему испытывают потребность в том, чтобы зрелый, мудрый человек показал им способ познания окружающего мира. Но кто, спрашивал Ницше, будет учить учителей? Кто будет посвящать в учителя? Повторяю: истина заключается в том, что в наше время нет коллективных ритуалов перехода, нет основанного на мифах опыта, который помог бы мужчинам совершать их странствие. Поэтому они должны совершать его индивидуально. И такие личности, как Бодхисаттва в буддизме, могут оглянуться и просто из сочувствия открыть им путь вперед.
Совсем недавно один пациент отметил, как ему нужно и вместе с тем трудно рискнуть полюбить мужчин. Будучи догадливым и очень мужественным человеком, он признал, что проблема заключается в его собственной гомофобии, то есть в страхе перед мужчинами. Почему же он боялся мужчин, которые, в конце концов, относятся к одному с ним полу?
Да, действительно, мы выросли, не доверяя друг другу, ибо изначально попали в конкурентное общество и должны были соревноваться между собой. Мы крайне осторожны и опасаемся, что какой-нибудь патриарх может поднять руку с большим пальцем, направленным вниз, как это принято в старых патриархальных играх. Но следует иметь в виду, что эта дилемма имеет более глубокие корни, чем социальная травма, и тогда мы можем найти подлинный источник гомофобии. Хотя мужчины свели свои отношения с женщинами до узкого, хрупкого связующего моста сексуальности, они боятся любить друг друга, чтобы не сексуализировать свои отношения. Гомофобами могут быть даже гомосексуалисты, ибо они могут испытывать даже еще более сильный страх перед мужчинами. Таким образом, снова определяющую роль играет молчаливое вмешательство страха.