Под угрозой (в сокращении)
Шрифт:
— Брейнтри, — сказал Феррис. — В восемь вечера сегодня на верхнем уровне многоэтажной стоянки. Приезжайте одна. — Телефон замолчал.
Он чувствует запах паленого, подумала Лиз, кладя телефонную трубку.
Она на мгновение захотела было пройти в сельский клуб, узнать, удалось ли Уиттену продвинуться с делом. После секундного размышления, однако, она решила съездить в Хедленд-Холл и еще раз поговорить с Перегрином Лейкби. Как только она снова присоединится к следственной группе, ей будет труднее держать
С тихим шуршанием «ауди» остановилась у Хедленд-Холла. На сей раз дверь открыл сам Лейкби. Он был одет в длинный китайский халат и шейный платок.
Он слегка удивился, увидев Лиз, но быстро опомнился и провел ее на кухню. Здесь, за широким рабочим столом из выскобленной сосны, какая-то женщина протирала бокалы в неторопливой манере, которую Лиз немедленно узнала. Это наверняка была Элси Хоган, мать Черисс.
— Энн вернется из Кингз-Линн через час, — сказал он. — Кофе?
— Спасибо, не надо. — Лиз, с сожалением подумала о том, что нельзя говорить человеку то, что она собиралась сказать Перегрину Лейкби, и в то же время пить его кофе. Поэтому она просто смотрела, как он наливает дымящуюся жидкость в чашку из костяного фарфора.
— А теперь, — сказал Перегрин, когда они ушли из кухни и удобно расположились в гостиной, — скажите мне, чем я могу вам помочь.
Лиз встретила его вопрошающий, слегка удивленный взгляд.
— Я хотела бы узнать о договоренности, которую вы имели с Реем Гантером, — сказала она спокойно.
Голова Перегрина задумчиво наклонилась.
— Если вы имеете в виду договоренность, в соответствии с которой он держал свои лодки на берегу, то у меня сложилось впечатление, что мы довольно подробно обсудили этот вопрос в последний раз, когда вы здесь были.
— Нет, — сказала она. — Я имею в виду договоренность, в соответствии с которой вы согласились закрывать глаза на то, что Рей Гантер по ночам выгружал на берег незаконные грузы. Сколько он вам платил?
Улыбка Перегрина застыла.
— Не знаю, откуда вы получили информацию, мисс… э-э-э, но сама идея, что у меня могли быть криминальные отношения с таким человеком, как Рей Гантер, честно говоря, совершенно нелепа. Что привело вас к столь странному заключению?
Лиз открыла портфель и достала два отпечатанных листа бумаги.
— Могу ли я рассказать вам историю, мистер Лейкби? О женщине, известной в определенных кругах как Маркиза, настоящее имя которой Доркас Гибб?
Перегрин ничего не сказал. Выражение его лица оставалось непроницаемым, но кровь от него отхлынула.
— Уже в течение нескольких лет Маркиза является владелицей одного скромного заведения в Шеперд-Маркет, Мэйфэр, где она и ее сотрудники специализируются на… — она заглянула в бумаги, — «дисциплинировании, доминировании и телесных наказаниях».
И
— Три года назад полиция нравов совершила рейд в это место, и как вы думаете, кого они нашли привязанным к козлам для бичевания со спущенными брюками?
Взгляд Перегрина превратился в лед.
— Моя частная жизнь — мое личное дело, и я не позволю шантажировать меня в моем собственном доме. — Он поднялся с дивана. — Прошу вас уйти, причем немедленно.
Лиз не двинулась с места.
— Я не шантажирую вас, мистер Лейкби, я только расспрашиваю вас о подробностях ваших коммерческих отношений с Реем Гантером. Или мы можем сделать это по-хорошему, или мы можем сделать это по-плохому. В первом случае вы сообщаете мне все факты конфиденциально; второй путь означает полицейский арест по подозрению в причастности к организованной преступной группировке.
Его глаза осторожно прищурились, и высокомерие как будто мгновенно его покинуло.
— Я предполагаю, что вы просто получали деньги от Гантера, ничего больше, — сказала Лиз спокойно. — Но речь идет об угрозе национальной безопасности. — Она сделала паузу. — Как вы договорились с Гантером?
Он уныло посмотрел в окно.
— Идея заключалась в том, чтобы я закрывал глаза на его приходы и уходы по ночам.
— Сколько они вам платили?
— Пятьсот в месяц. Наличными. Он оставлял их в шкафчике на берегу. В месте, где держал свои рыболовные снасти. Он дал мне ключ.
— Что происходило во время этих приходов и уходов?
Перегрин выдавил напряженную улыбку:
— То же, что и раньше в течение сотен лет. Это берег, где промышляют контрабандисты. Так было всегда. Чай, бренди из Франции, табак из Голландии…
— Именно это они выгружали, не так ли? Выпивку и табак?
— Так мне говорили.
— Кто? Гантер?
— Нет. Я, собственно, не имел дел с Гантером. Был другой человек, имя которого я так и не узнал.
— Митч? Это может быть Митч?
— Понятия не имею. Как я сказал…
— Вы можете описать второго человека?
— Он выглядел… опасным. Бледное лицо и стрижка наголо.
— Можете ли вы еще что-нибудь мне рассказать? Об их автомобилях? О судах, с которых они забирали груз?
— Боюсь, что ничего. Я честно соблюдал условия сделки со своей стороны и держал глаза и уши закрытыми.
Честно, подумала Лиз. Слово-то какое.
— И ваша жена никогда ничего не подозревала?
— Энн? — спросил он, почти вернув себе апломб. — Нет, с какой стати? Она слышала странные звуки по ночам, но…
Лиз кивнула. Вторым человеком должен быть Митч. И причина, по которой он так разозлился на Гантера, когда тот заговорил о контрабанде табака с Черисс, заключалась в том, что им обоим надо было скрывать нечто более серьезное.