Под угрозой (в сокращении)
Шрифт:
— Слушаю вас, — сказал молодой человек обиженно.
— Архивы ВВС, — сказала Лиз. — Джон Дэйвис, Д-Э-Й-В-И-С, старший офицер, вероятно командующий, имя жены — Дон.
Раздался стук по клавиатуре.
— Джон Дэйвис, говорите… Да, есть. Женат на Дон, урожденной Летерби. Служит в Стратегической авиации.
— Он когда-либо служил в Линкольншире?
— Да. Давайте, посмотрим… два с половиной года командовал базой ВВС в Гедни-Хилл. Затем… В течение шести месяцев был командирован на Кипр, а после этого получил под свое командование
Лиз почувствовала, что рука ее, державшая трубку, напряглась. Она заставила свой голос оставаться спокойным.
— Где жили он и его семья, когда он там находился?
— В местечке под названием Уэст-Форд. Дать вам адрес?
— Через минуту. Сначала я хочу, чтобы вы нашли человека по имени Делвс, Колин Делвс, Д-Е-Л-В-С, занимающего этот пост в Марвелле сегодня. Узнайте, живет ли он по тому же адресу.
Еще несколько приглушенных ударов по клавиатуре. Краткая тишина.
— Адрес тот же. Дом номер один, Терраса, Уэст-Форд.
— Спасибо, — сказала Лиз.
Положив трубку, она огляделась вокруг:
— Мы охраняем не ту цель, — сказала она.
Ледяное молчание, совершенно враждебное.
— Приданое Джин Д’Обиньи. Причина, по которой ее так быстро повысили до статуса оперативника. Она знала секретную информацию, жизненно важную для ИТС, а именно, где был расквартирован командующий базой ВВС Марвелл. Она жила там со школьной подругой. Они хотят уничтожить семью Колина Делвса.
Джим Данстэн заморгал. Кровь отхлынула от его лица.
Капитан спецназа первым пришел в движение, отстучав номер внутренней связи:
— Всем командам срочный взлет, боевая тревога. Повторяю, срочный взлет, боевая тревога.
— Уэст-Форд, — сказала Лиз. — Деревня называется Уэст-Форд.
Дюжина голосов, срывающихся на крик. Бегущие ноги, рев вертолетных винтов и освещенный ангар, проваливающийся в бездну.
«Зеленый человек» оказался большим, пропахшим пивом местом, с длинным дубовым баром и внушительным количеством насосов. Клиентура была молода и громкоголоса, уровень шума высок. После недолгого поиска Джин и Дензил нашли столик у стены, и Дензил пошел за первой порцией.
Он возвратился с пинтой саффолкского горького для каждого из них. Став мусульманкой, Джин не употребляла алкоголя уже в течение нескольких лет, но Фарадж велел, чтобы она выпила хотя бы один бокал, чтобы поддержать компанию. Пиво имело кисловатую мыльную текстуру, но не было совсем уж неприятным. Оно позволило занять ей руки, и, что не менее важно, ей было куда смотреть, пока они говорили. Ранее этим вечером она сделала ошибку, посмотрев Дензилу в глаза — встретившись с его открытым пытливым взглядом, — и это было почти невыносимо.
Не смотри на него, смотри сквозь него, говорила она себе, но это не срабатывало. Она делила ограниченное пространство с молодым человеком, который был чувствительным и добрым. Который ей очень нравился. И которого
Когда пришла ее очередь покупать напитки, она возвратилась с пинтой в каждой руке и дала их ему. Ее первая пинта была выпита только наполовину.
— Чтобы сэкономить время, — объяснила она. — Там немного тесновато.
— Здесь становится гораздо теснее, когда приезжают американцы, — сказал он ей. — Не говоря уже о том, что это очень осложняет отношения с девушками для нас, местных ребят.
— А почему американцев нет сегодня вечером?
— Сидят у себя, вероятно. Говорят, объявлена тревога из-за угрозы терроризма. В районе Бранкастера произошло несколько убийств, и подозревают, что это может иметь какое-то отношение к Марвеллу.
— Что такое Марвелл?
— Одна из наших баз, используемых ВВС США.
— А какое отношение они имеют к Бранкастеру? Я думала, что это место, куда люди приезжают, чтобы походить под парусом.
— Честно говоря, я не очень-то следил за всем этим. Наверное, предполагают, что люди, совершившие убийства на побережье, хотят каким-то образом напасть на Марвелл.
— Это далеко?
— Марвелл? Приблизительно тринадцать миль. — Он поднял свой стакан, как будто проверяя не дрожит ли рука. — И с учетом того, что между нами и ними стоят три батальона солдат, я сказал бы, что мы, вероятно, весьма…
Она повернулась к нему. Она чувствовала слабое головокружение от алкоголя.
— Предположим, что мы не в безопасности? Предположим, что все это закончится сегодня вечером? Мог бы ты сказать, что пожил… достаточно?
— Ух ты! Непростой вопрос… Ты это серьезно?
Она повела плечами:
— Да.
— Ну хорошо. Моя мама снова вышла замуж пару лет назад и счастлива впервые на моей памяти, и у меня теперь есть младшая сестренка, которая пока не имела возможности узнать меня, так что моя смерть не причинит ей боли, но у мамы все же останется живой ребенок. И я пока не начал ничего делать в плане карьеры. Получается, что да, если бы мне пришлось сейчас умереть, время это было бы ничем не хуже любого другого.
— А твой отец? Твой настоящий отец?
— Ну… Он ушел от нас много лет назад, когда я был мальчишкой, и, в общем, он никогда о нас по-настоящему не заботился… — Он потер глаза. — Люси, ты мне очень нравишься, но к чему вообще весь этот разговор?
Она покачала головой, глядя в никуда. Затем, осушив свой стакан, она подтолкнула его к нему:
— Ты не сходишь?..
— Да, конечно.
В голове ее звучал отдаленный гул, как будто она прижала ухо к гигантской морской раковине. Вчера утром она убила парня почти такого же возраста, как этот. Она улыбнулась ему и нажала на спусковой крючок. Теперь она возродилась заново, она теперь Дитя небес, и наконец она поняла, что инструктор в Тахт-и-Сулеймане всегда считал таким смешным — настолько смешным, что это постоянно доводило его до истеричного смеха.