Под защитой любви
Шрифт:
Маркиз глотнул снадобье, прописанное ему врачом, и поморщился.
— Откуда, черт возьми, мне знать? Что удивительно, так это безумие, вселившееся в Томаса после свадьбы. Ладно бы я пригрозил вышвырнуть его вон за его гнусные проделки. Но ведь я даже предложил ему домик в деревне, где его новобрачная могла бы родить подальше от сплетниц, которые любят подсчитывать сроки на пальцах. И, тем не менее, этот неблагодарный щенок удрал, как трусливый заяц, даже не попрощавшись. Пожалуй, следовало задержать Эдварда на некоторое время, чтобы он присмотрел за кузеном.
Пальцы, перебиравшие жемчужины, задвигались еще беспокойнее.
— Должна признаться, Гарри,
— Я много чего упустил в своей жизни, Летиция. Должно быть, старею, раз готов признать этот грех. Но я пытаюсь хоть что-то исправить, пока не поздно. Томас — следующий после Эдварда наследник титула. Пора заняться им вплотную. Но где его найти?
Леди Карлайл отошла от окна, наблюдая за солнечными лучами, игравшими на все еще красивом лице маркиза. Годы наложили отпечаток на его черты, но глаза оставались ясными, и теперь светились тревогой.
— Не хотелось бы тебя огорчать, Гарри, но, по словам Уотсона, Томас сел на один корабль с Эдвардом. Думаю, тебе следует серьезно задуматься о содержании твоего завещания.
Очаровав своим безупречным французским жену владельца таверны «Уайте», имевшую французские корни, Морган оказался обладателем весьма уютной комнаты, не говоря уже о дополнительных преимуществах, которые обнаружились, когда словоохотливая и изобретательная француженка представила его остальным жильцам как аристократа, путешествующего инкогнито. Неожиданно для себя Морган оказался за одним столом с крупными землевладельцами и членами ассамблеи, обсуждавшими навигационные акты, принятые британским парламентом.
Из разговоров, которые ему приходилось поддерживать, вращаясь в свете, и бесед с капитаном корабля во время морского путешествия Морган узнал более чем достаточно, чтобы иметь свою точку зрения по этому вопросу и понимать трудности, с которыми столкнулись колонисты, пытаясь убедить парламент в своей правоте. К удовольствию собеседников, Морган внимательно выслушивал их жалобы, и застолье затянулось за полночь.
Интересная компания и разговоры развеяли его тоску, но не настолько, чтобы удержать Моргана от визита в «Нидем инн» задолго до того, как все легли спать. Фейт отказалась встретиться с ним на следующий день, но от сознания, что она находится поблизости, ему стало легче. Устроившись за столиком у огня, Морган оглядел уютное помещение с твердым намерением узнать побольше об этом месте, которое она, очевидно, считала своим домом.
Заметив одного из членов городского совета, с которым он только что познакомился, Морган махнул ему рукой, и тот охотно присоединился к нему с кружкой эля. Он был завсегдатаем таверны и на все лады расхваливал местные блюда. Разговор о местной кухне привлек внимание молодого адвоката, который снимал комнаты в гостинице, и вскоре Морган обнаружил, что самые достойные жители города весьма высокого мнения о Фейт. Каждое слово вонзалось в его сердце, словно стрела, но он вытерпел наказание с молчаливым стоицизмом.
И когда он поинтересовался, где сейчас находится Фейт, ему был нанесен окончательный удар. Ошеломленный, Морган слушал рассуждения посторонних людей о своем сыне и о том, какая прекрасная мать его жена, чувствуя, как трещит по швам его мир, и не находя сил, чтобы встать и уйти.
Поднявшись наконец на нетвердые ноги, он покачнулся,
Он не хотел возвращаться в гостиницу. Ему не терпелось увидеть сына. Их сына. Проклятие, каким же он был болваном! В своем эгоизме, поддавшись вспышке страсти, он лишил Фейт возможности заняться каким-нибудь делом и сделал ее просто женой. Половина холостяков этого города добивалась ее руки, а она не могла воспользоваться преимуществами брака с любым из них. Ибо аннулировать их фарсовый союз значило бы лишить их сына законного имени.
Морган ни на секунду не усомнился в том, что ребенок его. Как он понял из разговоров, младенец появился на свет раньше срока и не без осложнений. Фейт никогда бы не предала его, пока он находился в Ньюгейте, и, судя по вещам, которые он обнаружил в хижине, не предала его и позже. Родители не ошиблись, выбирая для нее имя. Ведь Фейт по-английски значит «вера», «доверие». В ней вся его вера, надежда и любовь. Жаль, что она не может ответить ему тем же.
Словно потерянный, Морган бродил вокруг гостиницы, глядя на окна и гадая, в какой комнате живет Фейт. В одном окне на верхнем этаже горел свет, и он принялся наблюдать за ним. Он должен поговорить с ней. Даже ее голос пролил бы бальзам на его израненную душу. Если бы он мог увидеть ее… Глаза Моргана увлажнились, и он крепко обхватил ладонью шершавый ствол дерева, намеренно причиняя себе боль.
За занавеской в освещенном окне появилась изящная тень, а когда женский силуэт взял на руки крохотный сверсток, в сердце Моргана вспыхнул лучик надежды. Это должна быть Фейт. Ему даже казалось, что он слышит плач младенца, доносившийся сквозь стекло. Кто еще будет держать окно закрытым в теплую ночь, чтобы не простудить ребенка? Только Фейт.
Судьба протянула ему руку помощи, а Морган был не из тех, кто упускает свой шанс. Пересчитав окна, он определил положение комнаты. Затем решительно зашагал к черному ходу, открыл на ощупь замок и неслышно проскользнул на лестницу.
Что он будет делать, когда доберется до ее комнаты, Морган не представлял и предпочел не думать об этом, сосредоточившись на поисках, которые оказались несколько сложнее, чем он ожидал. Поднявшись на верхний этаж, он пересчитал двери и обнаружил полоску света как раз под той, которая соответствовала освещенному окну снаружи.
О том, чтобы стучать в столь поздний час, не могло быть и речи. Затаив дыхание, Морган повернул ручку, приоткрыл дверь и замер.
Пышный каскад рыжеватых локонов падал на плечи Фейт, которая полусидела на кровати, опираясь на подушки прижимая к груди крохотную черноволосую головку. Она кинула удивленный взгляд, но, увидев, кто нарушил ее покой, мягко улыбнулась и снова переключила внимание на младенца, словно давая Моргану разрешение полюбоваться тем, что они вместе сотворили.
Морган вошел и притворил за собой дверь. Сердце его бешено колотилось, как в те времена, когда он промышлял на большой дороге, но по совершенно другой причине. Вид матери с ребенком был для него настолько непривычным, что на мгновение он ощутил себя сторонним наблюдателем. Но тут же почувствовал, что его место здесь. Что здесь его дом.