Под знаком Z (сборник)
Шрифт:
Покачнувшись, Синтаро оказался с другой стороны президентского автомобиля. Дверь в пассажирский салон была распахнута. Тони обернулся и взвыл от бессильной ярости: среди руин, среди плывущего, вибрирующего мира мелькал четкий и ясный удаляющийся силуэт. Судорожно перезарядив пистолет, Тони шагнул следом.
Его словно толкнули в грудь, совсем легонько, почти дружески… Но этого хватило, чтобы он качнулся назад, на «линкольн», и медленно сполз на землю. Его «глок» выпал из разом ослабевшей руки в комковатую от крови дорожную пыль, а на груди расплылось алое пятно. Но жалел Пуля только об одном: нескоро он свидится со
Особенно – мертвых.
– Тело – это всего лишь оболочка. Пусть оболочка остается, но душа уходит. Верь мне! – Рядом опустилась на одно колено Сирена.
Она, как всегда, была прекрасна: рыжая волна волос, чувственные губы, едва тронутые улыбкой…
Нежное прикосновение тонкой ладошки.
Прекрасна, как сама любовь.
Любовь, которую она дарила ему.
– Верь мне, любимый!
Он уже не мог говорить, но верил. Он всегда ей верил, даже когда спускал курок, даря ей милосердную смерть. Верил Тони и сейчас, поэтому и не боялся умирать. Он улыбнулся подошедшему Томасу Холдстепу. Никем иным тот просто не мог быть: постаревший, но все еще крепкий, широкоплечий. Дорогой костюм, мужественное лицо и жесткие глаза прирожденного политика. Наверняка дьявольски умен.
Только так и не научился стрелять в голову умирающим и мертвецам.
– Уроды! – Холдстеп покачал головой, выщелкивая использованную гильзу из своего раритетного кольта и вставляя новый патрон. – Бездари! Вот как вам довериться, а? Отправлю, клянусь всеми святыми, отправлю на восточные рубежи! Сгниешь там, но никогда не вернешься в Новый Салем! Как этот ублюдок сумел ко мне подобраться?!
Последние слова были адресованы телохранителю, возвращавшемуся от руин. Тот сгорбился в готовности принять справедливое наказание от своего патрона, пророка и повелителя. Ветеран войны с конфедератами, один из лучших в легионе Наву, он робел перед волей пророка-президента. По-настоящему железной волей. Только такой человек мог взять на себя грех убийства невинных ради веры. Такова воля Божья, но кто решится взять грех на себя?
Холдстеп взял. Он будет за него отвечать после смерти, но для своих подданных – свят. Даже для тех, кто был посвящен в его тайные дела.
Телохранитель крикнул, мотнул рукой, словно куда-то указывая, но ветер унес его слова. Холдстеп нахмурился.
– Что ты там бормочешь?! Иди сюда – не дери глотку, а скажи толком, – но телохранитель остался на месте, продолжая ожесточенно жестикулировать. Наконец и пророк-президент услышал его слова:
– Стреляйте в голову!..
– Стреляйте в голову!..
Тот, кого когда-то звали Тони Синтаро, тот, кто когда-то носил прозвище Шальная Пуля, шевельнулся, медленно сел, уставившись тусклыми глазами на широкую спину человека, затянутую в черный пиджак из дорогой ткани. Правда, Тони уже не мог его по достоинству оценить.
Столь же бесшумно Тони сел на корточки, впечатал в расколотый асфальт кулаки. Из раззявленного окровавленного рта закапала черная тягучая слюна.
У него не было никаких мыслей, только примитивные инстинкты: жить, есть, убивать. Живая плоть будила исконный голод, голод, неведомый живому существу. И голод не мог ждать, голод требовал и толкал вперед. Тот, кто когда-то был знаменитым Тони Шальной Пулей, не видел причин ждать. Оттолкнувшись от земли, он бросился вперед.
– Стреляйте в голову!..
Холдстеп обернулся, но мертвяк был так близко, что уже и не успеть вскинуть револьвер и расплескать гнилые мозги по асфальту. Единственное, что смог сделать пророк-президент, – заслониться рукой.
Зомби впился зубами в рукав, прокусил его в мгновение. Дернул головой – в пасти остался кусок мяса. Кусок священной плоти Гласа Господнего.
Брызнула неожиданно яркая кровь. Сладкая кровь.
Только Холдстеп был не из тех, кто боится крови. Ее и так было слишком много на его руках. Он поднял револьвер, упер ствол в подбородок утробно урчащего мертвяка и спустил курок. Череп твари брызнул окровавленными осколками.
Поднявшись, Холдстеп уткнулся взглядом в черную дыру ствола, направленного ему в голову.
– Ты чего? – он удивленно уставился на телохранителя, позабыв даже про прокушенную руку. – Я пророк-президент! Я…
Он шагнул вперед. Рука у телохранителя не дрогнула. Всетаки он был ветераном.
– Извините, но я не могу рисковать.
И он спустил курок.
Ветеран Солт-Лейкской кампании никогда не жаловался на меткость. Во многом поэтому его взяли в охрану пророка-президента. Он не смог оправдать ожидания, что возложили на него. Но, пусть он и не спас президента, – ветеран был твердо уверен, что уберег свою землю, землю своих братьев и сестер от смертного проклятья внешних земель.
Вера его была твердой и основательной. Верили его деды, верил его отец – верил и он сам. И верил он в то, что земля около Великого Соленого Озера свята, и что даровано обрести благодать каждому, кто ее возжелает. А кто не захочет принять благословения ангела Морония… Что ж, у каждого свой путь, не зря же Господь Бог даровал людям свободу воли.
Дмитрий Рус
Три медведя и легион зомби
(Из цикла «Играть, чтобы жить»)
– Мужики, продайте танк!
Это было первое, что я услышал, когда с лязгом распахнул тяжелую бронекрышку и, задыхаясь от рвущего легкие кашля, без сил повис в узком проеме люка.
– Мужики, ну на фига он вам! Продайте, а?
С трудом откашлявшись от жуткой смеси дыма и сгоревших пороховых газов, я едва набрал в пересохшем рту достаточно слюны, чтобы сплюнуть хрустящую на зубах и дерущую горло копоть. Вязкий черный комок с красными прожилками крови далеко не улетел и, ляпнувшись на замызганную гусеницу, мгновенно затерялся среди разноцветных потрохов намотанной на траки нежити.
– Не, ну я понимаю, захотелось голема забацать, чтоб как в реале, – типа танк! Но ведь самому тупому зомби ясно, что не получится ни фига, и как только админы завизировали такой рецепт? Совсем страх потеряли, им бы только бабло с игроков стричь!
Голос продолжал еще что-то гундосить, не обращая внимания на то, как меня передернуло при слове «зомби». Ненавижу тварей!
Стянув с головы тяжелый обруч танкового виртинтерфейса, выполненный в армейском, «неубиваемом» варианте – нано-композиты и практически вечный морф-пластик, – я оглянулся и удивленно присвистнул: все, приехали, конечная станция Петушки.