Подари мне лошадку
Шрифт:
– О черт!
– воскликнул Фалькон, запуская в волосы все десять пальцев. Послушай, Мара, женщины, с которыми мужчины заводят романы, и женщины, на которых эти же мужчины женятся, - это две совершенно разные вещи.
– Можешь мне не объяснять, - почти шепотом сказала Мара.
– Грант давно сделал это за тебя.
– Что ты имеешь в виду? Мара опустила глаза, так что Фалькон не мог видеть, что она чувствует.
– Он объяснил мне, что я прекрасная жена и мать, но ему необходимы другие женщины.., для
– Негодяй!
Фалькон приблизился к Маре, схватил ее за плечи и немного встряхнул.
– Посмотри на меня, - приказал он и заставил ее раскрыть голубые, полные боли глаза.
– Я не Грант.
– Ты можешь оказаться таким же, - прошептала она, - я видела, как ты пьешь. И эта женщина, которая звонила тебе...
– Так вот чего ты боишься! Что я стану алкоголиком, как Грант. Или бабником. Я совсем не похож на Гранта. Неужели ты так и не поняла этого?
– Ты пьешь.
– Иногда рюмку виски, - перебил он ее. А алкоголизм - это болезнь, заговорил он убежденно, - и у меня ее нет.
– А как же Фелисия?
– Что Фелисия?
– Откуда взялась ее уверенность, что она может звонить тебе и приглашать на выходные, если ты не обнадеживал ее?
– С Фелисией у меня был роман, - спокойно признал он, - когда я был свободен. Но с тех пор, как мы поженились, я не взглянул ни на одну женщину даже краем глаза.
– Но у тебя должны быть потребности.., которых я... Грант все время говорил...
– Но я не Грант, - чуть не прорычал Фалькон.
– Ты моя единственная женщина.
– Но...
– Прошу тебя, ни слова больше, - предостерегающе сказал он.
– Я ухожу. Как только приведешь себя в порядок, спускайся вниз. Если родители сейчас нас застанут, они обо всем догадаются.
Он повернулся и зашагал к двери, захлопнув ее за собой с громким стуком.
Внезапная вспышка Фалькона поразила Мару. Можно ли ему поверить? Но какой ему смысл лгать? А если он не лжет, как ей следует поступить? Осмелится ли она поверить, что он не ранит ее, как Грант? Рискнет ли она его полюбить?
Она решила отложить эти мысли до поры до времени. Сейчас у нее было полно других забот. Ей нужно спуститься вниз и играть роль любящей жены перед семьей Фалькона.
Это оказалось гораздо легче, чем она предполагала.
Во-первых, Кэнди, мать Фалькона, оказалась чрезвычайно милой женщиной. Стоило Маре немного с ней пообщаться, и ей стала очевидна причина испорченности "птенцов" Уайтлоу. Кэнди относилась к типу обожающих, не умеющих отказать матерей, при этом своим мужем она вертела, как хотела. Мара была очарована тем, какой трогательной нежностью и заботой окружил этот высокий грубоватый ковбой свою жену.
Поначалу она растерялась: так много оказалось у Фалькона родственников. Хани и Джесс Уайтлоу привезли с собой двух старших сыновей Хани
Больше всего Мару удивило то, что Сюзанна совсем не выглядела усталой. Ее внимание было полностью поглощено новоиспеченными кузенами и кузинами. Только к концу вечера, после ужина, кульминацией которого стало мытье посуды на кухне, когда дети чуть не подрались из-за еды, Маре с трудом удалось оторвать дочь от Рока и Эндрю.
– Как только уложите ее, возвращайтесь к нам, - сказала ей мать Фалькона, когда они с Сюзанной уже поднимались по лестнице.
– Все соберутся у камина в гостиной.
У Мары не нашлось достаточно вежливого предлога, чтобы отказать ей.
– Хорошо, - ответила она.
Сюзанна была так возбуждена и заинтригована сегодняшним вечером, что Маре казалось: ей никогда не удастся ее уложить. Карие глаза дочери лучились и блестели, щеки пылали. Мара положила руку ей на лоб, опасаясь худшего.
– Мама, мне хорошо, не бойся, - сказала Сюзанна, отводя ее руку. Мара силилась улыбнуться.
– Это то, что матери умеют лучше всего - беспокоиться, - как бы оправдываясь, сказала она.
Сюзанна подпрыгнула на кровати и высунула ноги из-под одеяла.
– Не могу я ждать до завтра. Эндрю обещал, что возьмет меня кататься верхом. Можешь себе представить, у них здесь много-много пони.
– Сюзанна, я не знаю...
– Пожалуйста, мама. Ты обязательно должна отпустить меня. Все поедут.
– Меня не приглашали.
– Это только для детей, взрослые не допускаются.
В этот момент Фалькон просунул голову в дверь. Комната Сюзанны была расположена по диагонали от спальни Фалькона, вскоре в ней должны были разместиться еще несколько детей.
– У вас все в порядке?
– Фалькон, скажи маме, что ничего страшного, если я завтра покатаюсь верхом.
Фалькон повернулся к Маре, состроил торжественную физиономию и повторил:
– Ничего страшного, если я завтра покатаюсь верхом.
– Не ты, - радостно поправила его Сюзанна, - а я.
– Разве я не это сказал?
Сюзанна даже фыркнула от негодования.
– Ну, мама! Я хочу поехать.
– Это действительно будет безопасно, - заверил Фалькон Мару, - старшие дети присмотрят за маленькими.
Маре не хотелось огорчать Сюзанну. Она задумчиво сжала губы. Не ее дело осуждать Кэнди за ее чересчур мягкое отношение к детям. Она сама проявляет излишнюю снисходительность к своей дочери.
– Хорошо, - наконец сказала она, - ты можешь поехать.