Подарок богини зимы, или Стукнутый в голову инопришеленец

Завойчинская Милена

Не дав Поле в очередной раз шмякнуться на лед, он подцепил ее и взял на руки. Словно она и не весит ничего.

Сказать, что она была довольна — ничего не сказать. Тут же обняла его за шею и начала шушукать и нашептывать ему что-то на ухо, указывая в разные стороны. В какой-то момент я даже почувствовала себя лишней, и в душе ревнивый червячок заворочался.

— И как тебе? Что скажешь? — спросила я, когда мы уже возвращались назад после часовой прогулки по окрестностям.

— Не очень. Ваш мир явно перенаселен и замусорен. Тесно.

— Дядя Кер! —

вдруг взвизгнула Полина и задергалась, извиваясь. — Снеговики. Мам, давай сделаем? Смотри какой снег. Ну давай, давай!

— Мы же лопатку не взяли, — отозвалась я и повернулась в ту сторону, куда она указывала.

После вчерашней метели и снегопада строительного материала оказалось с избытком. И соседская детвора накатала шаров, из которых соорудила несколько кривых снеговиков. Помогал им явно чей-то папа, судя по лихо слепленным из картона колпакам. А у одного снеговика на голове вообще оказалась чья-то старая красная бейсболка. Руки из веток. Глаза и рот сложены из шариков керамзита. Чьи-то цветочные горшки пострадали и были разграблены. Носы — дряблые морковки.

Мы с дочкой переглянулись и засмеялись. Корнеплоды наверняка пожертвовала баба Сима с первого этажа. У нее с дачи всегда колоссальные запасы картошки, свеклы и моркови. Она частенько весь подъезд угощает.

— Дядя Кер, что с тобой? — вдруг спросила Полина.

А он медленно опустил ее на землю, задвинул себе за спину и напряженно вглядывался в снеговиков.

— Кер? — окликнула я его.

— У меня нет оружия. Ира, Поля, сейчас осторожно отступайте, пока они не напали. Я задержу их.

— Кого? — опешила я и закрутила головой, пытаясь понять.

— Этих снежных тварей, порождений зимы.

— Чего?! — опешили мы с дочкой.

— Дядя Кер, ты что? Это же снеговики.

— Я знаю, — потихоньку, крадущимся шагом начал двигаться он так, что бы прикрыть нас с линии гипотетического нападения.

— Кер, не хочу тебя огорчать, но они не живые, — тихо заговорила я. — Снеговики двигаются и оживают только в детских сказках.

— Порождения зимы оживают по воле богов, — мрачно отозвался он, но замер.

— У нас, на Земле, нет таких богов. И нет магии. Вот этих конкретных снеговиков слепили соседские дети. Мы с Полиной тоже зимой всегда лепим, если есть снег. Давай мы прямо сейчас подойдем, и ты убедишься, что они не живые. И мы скатаем своего собственного снеговика.

Кер помедлил. Внимательно посмотрел мне в глаза.

— Я даю слово, что говорю правду, Кер. В этом мире фигуры из снега оживают только в сказках для детей.

— Дядя Кер, смотри! — воскликнула Полина и, не став дожидаться, пока инопришеленец поверит, подбежала к ближайшему снеговику и принялась оглаживать его круглые бока ладошками. — Ма, давай сделаем Снегурочку?

— Нет, Поля. Обычного снеговика.

— Ну ма-а-а…

Перестав обращать на нас внимание, дочка опустилась на четвереньки и принялась лепить большой снежок, центр первого шара.

— Кер, пойдем, — потянула я его. — Поможем ей.

Медленно, неохотно, явно переступая через себя, мужчина двинулся

за мной. Всё же не до конца доверяя, потыкал и пощупал снеговиков. Опять шевелил пальцами и с досадой морщился, не получая результата. А потом все же присоединился к нам с Полиной.

Наша снежная баба была самая большая. Потому что у нас самый крупный и сильный помощник мужского пола. Попаданец из другого мира, привыкший сражаться мечом с нежитью и зомби, — господи, ну и бред, но факт — легко поднимал огромные скатанные шары и ставил их друг на друга.

О запасе керамзита и морковках позаботился кто-то из тех, кто лепил первых снеговиков. Сбоку вездесущая Полька обнаружила коробку с ценной добычей. А вот руки-веточки пришлось добывать самим. Кер отломил парочку подходящих с занесенного снегом дерева.

Уделались мы с ног до головы. Но навеселились, набарахтались, устали и сами были похожи на снежные комы.

А позднее, когда дочка уже легла спать, а мы с рогатиком сидели на кухне и пили чай, он задумчиво обронил:

— На меня напали порождения зимы. Я спал в своей кровати. Подскочил по тревожному сигналу, а там целая стая этих… Снеговиков. Только вот те были очень даже живые, агрессивные и вооруженные кинжалами. Они пытались меня убить.

— Ты вспомнил? — выпрямилась я. — Что-то еще? Твое имя? Откуда ты?

— Увы, — медленно покачал он головой. — Но всплывает в памяти огромная комната с каменными стенами. Большая кровать, на которой я спал. Покрывало, в котором я очутился здесь, с нее. Я спал раздетым и, вероятно, или использовал его как щит, или хотел прикрыться.

— А всякие амулеты? И кольца? Я в книжках читала, что маги всегда носят разные волшебные защитные штуки. И у тебя на пальцах следы от перстней.

— Да, — пошевелил он пальцами, рассматривая их. — Были. Какие-то. Не помню… И куда исчезли, тоже не в курсе.

— Ну хоть что-то, — ободряюще улыбнулась я. — Согласись, это уже неплохо. Прошло меньше полутора суток, как ты здесь, а память уже начинает потихоньку к тебе возвращаться.

Мужчина медленно кивнул и задумчиво поскреб сначала один рог, потом второй.

— Чешутся, — пожаловался он.

— Растут, наверное. Когда у твоей расы рога начинают активно расти? И кстати, а какой ты расы? Вот я человек. А ты?

— А я? А кто же я? — хмыкнул он и отсалютовал мне чашкой сладкого черного чая. Он предпочел по вкусу именно такой. Зеленый, белый и каркаде его не впечатлили. — И когда, любопытно, у моей расы рога начинают расти? Даже не представляю.

— Гормональный рост, наверное, — миролюбиво улыбнулась я. — Как у копытных.

— Копыт у меня, как мы уже выяснили, нет. И хвоста тоже.

— А рога есть, — пожала я плечами. — И ты половозрелый мужчина. Гормональный фон меняется вследствие… чего-то. Не знаю. Да еще и травма головы. Вот и чешутся. Кер, а они еще вырастут? Это может оказаться проблемой, их ведь надо как-то прятать.

Он зыркнул на меня карими глазами и снова почесал рог.

— Про гормональный фон подробнее, пожалуйста. Я не знаю, что это.