Подарок из Египта
Шрифт:
— Не жадничай, Квинт, — уговаривал его Порций, — мы скинемся по тысчонке и заплатим тебе за раба. Правильно я говорю? — обратился Порций ко всем, кто был в триклинии.
— Конечно, скинемся! — поддержали Порция гости, а некоторые даже пообещали дать ради такого зрелища и пару тысяч.
Но Рахонтеп стал отговаривать их от этой затеи. Как он сказал: не стоило приучать Суха к человечине, а то ведь, если он к ней привыкнет, то потом уже не будет таким ручным и послушным.
— С одного раза не привыкнет, — не унимался Порций.
— Еще как привыкнет, — уверенно сказал Рахонтеп. — К вину-то он сразу привык. Теперь ни дня без вина не может.
— Так он еще у тебя и пьяница? — весело
Гости сразу позабыли, что крокодил когда-то лакомился людьми, и захотели его напоить. Крокодил, видно, и сам был не прочь разогреться винишком, потому что при виде кувшина, как можно шире разинул пасть и держал ее открытой все время, пока Рахонтеп лил в нее вино. В крокодила без труда вошло полкувшина превосходного фалерна. Через некоторое время вино стукнуло ему в голову, и повеселевший крокодил стал тыкаться по триклинию в разные стороны. Он ша-тался, падал, ударялся рылом о колонны и кружил на одном месте, вызывая своей пьяной походкой неистовый хохот гостей. Хорошо, что Рахонтеп предусмотрительно залепил уши Суха воском, иначе бы он точно насмерть перепугался всех этих криков, которыми го-сти сопровождали каждый его шаг. Они острили и потешались над Сухом как толь-ко можно.
— Ну и уморил же он нас, Квинт, — проговорил Руф, вдоволь насмеявшись. — Хоро-ший тебе Марк подарочек сделал, ох, хороший. С таким крокодилом ты, Квинт, зап-росто на ужин к Сеяну попадешь.
— Как это? — удивился Квинт.
— Очень просто. Сеян на днях устраивает театральные представления, ну ты знаешь, в театре Марцелла, — Квинт кивнул головой. — Так вот, — продолжал Руф, — завтра я в сенате расскажу всем про твоего ручного крокодила. Уверен, там про такого еще никто не слыхал. Это, естественно, сразу дойдет до Сеяна, а Сеян любит все необычное, он начнет меня расспрашивать, что да как, ну здесь я ему и подскажу, что этого чудного крокодильчика неплохо было бы показать в те-атре на его представлениях. Мол, толпа будет в восторге от такого зрелища.
— Ты думаешь, он согласится?
— Согласится. Главное, чтобы ты согласился показать своего Суха.
— О чем речь! Конечно, соглашусь. Ты только про меня Сеяну не забудь рассказать.
— Само собой. Об этом ты можешь, Квинт, не волноваться. Представлю тебя в самом лучшем виде. Так что ужин в доме Сеяна, считай, тебе обеспечен.
Квинт несказанно обрадовался такой неожиданной возможности попасть к Сея-ну на ужин. Теперь не нужно было подкупать его рабов, а потом трястись от страха, что обман может быть обнаружен.
Квинт предложил выпить за находчивость Руфа. Все восхваляли его дальновидность и обещали прийти в театр со своими клиентами и друзьями, чтобы кри-ками и рукоплесканиями поддержать там своего любимчика. Да-да, именно любим-чика. Сух всем пришелся по душе, и каждый хотел принять участие в его просла-влении.
— Только надо придумать, — заговорил Луций, — что он там будет показывать толпе. Не станем же мы выпускать на сцену пьяного крокодила.
— А почему бы и нет, — сказал Фуск. — Все там со смеху помрут, когда его таким увидят.
— Нет, пьяным не годится, — возражал Руф, — он там все декорации разломает. Надо что-то другое придумать. Ты, Квинт, скажи своим актерам, чтобы они сочинили какую-нибудь веселую сценку, где был бы крокодил. Пусть они там на нем ката-ются, за хвост его таскают и всякое такое, в общем, ты меня понял.
— Да они же не успеют, — сказал Квинт. — Если я не ошибаюсь, выступление через два дня. Что они смогут сочинить за это время?
— А что тут сочинять? — вдруг воскликнул пьяный Баселид. — Я уже все сочинил!
До этого момента Баселид особо не высовывался. Он все больше налегал на еду да на выпивку. Но вдоволь насытив свою утробу, поэт захотел позубоскалить
Сочинить он, конечно, ничего не сочинил, но надеялся придумать, что-нибудь на ходу. Недаром же он слыл в квартале первым выдумщиком. Гости прекрасно понимали, что Баселид хочет подурачиться, и приготовились услышать от него что-нибудь веселенькое. Ожидания гостей Баселид не обманул. Он, шатаясь, вылез на середину триклиния и разыграл им целую сценку, где все роли исполнял сам. Надо сказать, что у него складно получилось. Умел же толстый выдумывать. А сюжет был такой.
В египетском храме Себека царят переполох и смятение. Нужно кормить священного крокодила, а кормить его нечем. Крокодил питается только красивыми деву-шками, но в округе остались одни лишь старухи да уродины. Всех красивых деву-шек давно уже скормили крокодилу, и ни одну, подходящую для очередного обеда, найти не удалось. Тут из-за кулис выползает сам крокодил. «Где мой обед?!» — ревет он грозно, (Конечно же, ревет не он, а кто-нибудь за декорациями). Жрецы падают перед крокодилом на колени и объясняют ему, что, мол, так и так, не осталось ни одной красотки, одни старухи кругом. Но если священный крокодил очень голоден, то ему могут привести вполне сносную старушенцию. Нужно только хорошенько ее поперчить и посолить, и на вкус она вполне сойдет за молодуху. На это мерзкое предложение разозленный крокодил ответил, что поганить свои священные зубы морщинистыми старухами он не собирается, а раз жрецы не могут най-ти ему для обеда красивую девушку, то пусть ведут своих юных жен. Крокодилу, дескать, известно, что у двух жрецов есть симпатичные женушки, вот их пусть жрецы и отдают на съедение. Иначе крокодил обещал пожаловаться Себеку, а уж тот наверняка покарает Египет чумой или голодом.
Жрецы, конечно, приуныли, но выхода у них нет, и они приводят к крокодилу своих жен. Те все в слезах, они рыдают и молят крокодила о пощаде. Крокодил хоть и животное, но и его разжалобили слезы юных созданий. Он ставит им условие. Та из них, что сумеет его лучше всего ублажить, останется жить до следу-ющего обеда. Ну, а другая будет съедена сегодня.
Женам ничего не остается, как согласиться с этим паскудным условием, и они по очереди начинают ласкать крокодила. Сперва с отвращением, но потом, понимая, что от этого зависит их жизнь, все более нежно и откровенно. Крокодила при этом они называли ласковыми именами и льстиво отзывались о его мужских достоинствах: «Какой у тебя толстый хвост», — говорила одна из них, обнимая хвост крокодила ногами. «Какая у тебя мягкая чешуя», — пела вторая и терлась о колючую спину грудью. Крокодил оказался в затруднении. Обе красотки доставили ему массу удовольствия, и он не знает, какой отдать предпочтение. Он решил пустить их по второ-му кругу. Красотки совсем разошлись и уже не стеснялись в движениях. При этом они вслух превозносили перед ним свои прелести и принижали соперницу. У той, мол, и нога кривая, и глаз косой, и вшей полно где ни попадя. «Да ты на себя посмотри!» — орала другая. Так, слово за слово, началась у них перебранка, пока они с визгом не вцепились друг другу в волосы. Кончилось все тем, что крокодил не стал долго терпеть их истошные крики и сожрал обеих.
Гостям очень понравилась импровизация Баселида. Никто не ожидал, что у не-го все так хорошо получится. Гости не раз смеялись его шуткам и хлопа-ли удачным перевоплощениям. Баселид был то злобным крокодилом, то суровым жрецом, то истомленной женой. Причем, когда он изображал жреца, то старался во всем походить на Рахонтепа. Это еще больше развеселило гостей.
Квинт остался доволен сюжетом. Он согласился, чтобы именно этот сюжет был разыгран в театре Марцелла на представлениях Сеяна.