Подарок от злого сердца
Шрифт:
«Нет! Нет!!! Это же моя Тамара», – твердила она себе, стоя в толпе перепуганных насмерть официанток и глядя на распростертое на полу мертвое тело. Красивая молодая женщина в форме официантки. Устроилась поработать, словно специально для того, чтобы ее убили.
И вдруг Ларе стало жарко. Она достала из холодильника холодный квас и сделала несколько больших глотков из бутылки. Стоп. А что, если все было наоборот? И убийца, стрелявший в Марину, думал, что это Тамара?! И тогда получается, что убийца – Русалкин! Кому еще есть дело до официантки? Только он спал и видел, как расправляется с шантажисткой! Он мог искать ее все эти месяцы, мог подключить к этому каких-то людей,
Она снова набрала номер Томы. Бесполезно. Конечно, она отключила телефон. Не могла простить, что и Лара ее тоже предала, приняв ее за убийцу. Что же теперь делать? Как искупить свою вину? Как объяснить ей, что она, думая о Тамаре плохо, находилась под впечатлением страшного убийства, происшедшего практически у нее на глазах?
В самом ближайшем будущем Тамара, конечно, купит квартиру в Москве, и если она так и не простит Лару и не позвонит (в самом худшем случае поменяет SIM-карту и вообще пропадет из поля зрения подруги), то как же они встретятся? Неужели они потеряли друг друга навсегда?
Лара похолодела. Учитывая, как изменилась Тома в последнее время, как обострились все ее чувства, Лара поняла, что она способна и на разрыв. Глубокая обида, потеря самого близкого человека и накрывшее ее с головой одиночество – не самые лучшие спутники находящегося на грани нервного срыва человека. Плюс страх, что Русалкин все же не оставит ее в покое и, придя в себя после пережитого шока, постарается вернуть свои деньги.
Лара написала сообщение и отправила в надежде, что Тома получит его до того, как примет решение поменять SIM-карту: «Дорогая моя подруга! Прости меня, если можешь. Я хочу приехать к тебе в Москву, я хочу помочь тебе. Целую. Твоя Лара».
26
2007 г.
– Вы пришли, как же я рада, проходите, пожалуйста!
Рита пошла на этот опасный эксперимент исключительно ради того, чтобы проверить свои догадки. И до последнего момента не верила, что Лара Британ откликнется на ее звонок, на ее просьбу встретиться с ней в неофициальной обстановке, в ее городской квартире. Конечно, не обошлось без старого и испытанного приема, практически безотказного, особенно, когда речь шла о невиновных людях (числящихся, однако, подозреваемыми, как Лара, к примеру), – просьба написать портрет.
– Так вы журналистка или художница? – спросила Лара во время телефонного разговора.
– И то, и другое. Вы приходите ко мне в мастерскую, попьем сначала чайку, поговорим, а потом я покажу вам свои работы. И тогда вы решите, кто я больше – художница или журналистка.
– Но если вы хотите написать мой портрет, то, значит, не станете мучить меня расспросами об убитых девушках? – спросила на всякий случай осторожная Лара.
– Постараюсь. Хотя обещать трудно, сами понимаете.
Рита все рассчитала правильно: теперь, когда у Лары не было подруги, ей просто необходимо выговориться, найти человека, который выслушал бы ее. Но только в том случае, если не она убивала Тамару. Если же это сделала она, то зачем же ей тогда соглашаться на встречу с сомнительной не то художницей, не то журналисткой, которая при большом опыте работы может выпотрошить из нее сведения, касающиеся непосредственного убийства, подвести к тому, когда человек проговаривается и выдает себя на какой-нибудь мелочи, детали? В любом случае поговорить с подругой убитой Тамары Карибовой представлялось Рите крайне важным.
Худенькая, бледная, в голубых джинсах и белой кружевной блузке, Лара Британ выглядела особенно трогательно.
– Да с вас хоть икону пиши! Какие тонкие черты лица. Какие огромные, одухотворенные глаза! Лариса, как же мне нравится ваше лицо! Кажется, я уже говорила вам об этом?
– Спасибо. Но ваше лицо мне тоже нравится, и если бы я была художницей, то непременно написала бы ваш портрет, – слабо улыбнулась она. – Как же у вас красиво! Красками пахнет.
– Вы знаете, вообще-то, мы с мужем сейчас живем за городом, и здесь, в этой квартире, нет цветов. Обычно у меня на каждом шагу букеты. Поэтому и воздух спертый, окна-то ведь я только что открыла.
Они с самого начала как-то хорошо разговорились. О живописи, о том, как действует она на людей впечатлительных, ранимых, «без кожи», о музыке, о любви, о мужчинах. Лара призналась, что выходит замуж. Разговор перешел на животрепещущую тему: свобода и несвобода в браке. Затем они плавно подошли к личной жизни Тамары. Получалось, что она любила Шаталова, а он – бабник, гулял себе в свое удовольствие и жениться не собирался. Она ездила к нему по первому звонку, унижалась, сама названивая ему и назначая свидания, и Лара переживала за подругу, жалела ее, понимая, что той просто не повезло и она влюбилась в негодяя. На вопрос Риты, способен ли Шаталов на убийство, Лара замялась. Сказала, что не знала Шаталова настолько, чтобы ответить на этот вопрос.
– Вы же ненавидите его! – вдруг поняла Рита. – Ненавидите люто.
– Это правда. – Глаза Лары потемнели. – А за что мне его любить, если он, зная, что Тома его любит, продолжал морочить ей голову, использовал ее? А у самого этих девчонок был целый гарем. Но она, понимаете, словно ослепла. Совершенно потеряла голову. И вообще, Тома была девушкой романтического плана, любила фантазировать. Думаю, что и роман с Вадимом она тоже себе придумала. И что самое обидное – она так и не успела испытать ответной любви, настоящей, не встретила своего мужчину, не расцвела как женщина. Постоянно жила словно в ожидании чего-то хорошего, светлого.
– Подождите, Лара, но вы говорите о ней так, словно она была не замужем, а ведь у нее был муж, Русалкин. Получается, что она его не любила?
– Русалкин… Ах да, Русалкин. Да вы спросите кого хотите, и вам ответят, что он любил Тому, любил по-настоящему. Да только она его не любила. А вышла замуж потому, что уж больно выгодный был брак. Можно сказать, вышла по расчету. Только я не хотела бы, чтобы вы ее презирали. Она не такая. Просто она надеялась на то, что когда-нибудь полюбит Сашу. Но влюбилась в Вадима. Точнее сказать, у нее вспыхнули прежние чувства.
– Как давно они были знакомы?
– Кажется, они одноклассники. Но я точно не знаю.
– Значит, сначала был школьный роман?
– Да вроде бы.
– Понятно. И все-таки. Она же рассказывала вам о нем. Какой он был? И за что, как вам кажется, он мог ее убить?
– Вы так уверенно об этом говорите. Разве он сознался в убийстве?
– Нет, конечно, он все отрицает, но на пистолете, из которого была убита ваша подруга, как вы знаете, обнаружены отпечатки именно его пальцев.