Подарок
Шрифт:
Когда Ольга пришла в себя, она увидела рядом с собой перепуганного Игоря.
– К черту эти медитации! – с облегчением сказал он, увидев, что Ольга пришла в себя. – Ты меня чуть до инфаркта не довела, когда повалилась на пол, как мешок с картошкой!
– Ну и сравнения подбираешь для родной жены, – попыталась она пошутить. – Помоги мне подняться, рубашку теперь опять менять. Хорошо, что я перед приездом сюда купила себе еще одну, а то пришлось бы надевать халат на голое тело.
– Может быть, на сегодня все-таки хватит?
– У меня что-то получилось, Игорь, – ответила Ольга, – и я просто обязана посмотреть,
– А ты зачерпнула и у одной, и у другой, – ласково сказал Игорь, целуя потную макушку своего подарка. – Будешь непослушной в квадрате. Надо передумать жениться, пока не поздно.
– Поздно, дорогой, поезд ушел! Полежи еще немного со своей книгой и ни о чем не беспокойся. Теперь все будет нормально.
На этот раз Ольга не трогала кундалини, а прошлась внутренним взглядом по позвоночнику. Огонь в муладхаре по внешнему виду почти не изменился, только немного увеличился в размерах. Вихрь на месте свадхистаны тоже вырос и вращался с такой скоростью, что стенки у него стали размытыми и отдельных полос уже не было видно. Точно такой же вихрь, но желтого цвета находился в районе солнечного сплетения. Еще выше, на уровне сердца было видно сразу два вихря, отчетливо отсвечивающих зеленым. Вращались они заметно медленней остальных, причем в противоположных направлениях. Последней открывшейся сегодня чакрой была вишудди, которая не образовывала вихря, а просто горела голубым огнем, чуть-чуть меняя яркость в такт ударам сердца. Две остальные чакры пока были закрыты.
Выйдя из медитации, Ольга почувствовала, что ее буквально разрывает от переполняющей каждую клетку тела силы. Она поняла, что это может плохо кончиться.
– Помоги! – прохрипела она, идя к мужу и разрывая на куски опять прилипшую к телу рубашку. – Мне нужно!
Глава 15
– Что это было, ты мне можешь сказать? – простонал Игорь, пытаясь подальше отползти от девушки. – Ты меня буквально вывернула наизнанку. Если это любовь, то мне такой любви не нужно. Я же еще несколько дней теперь смогу ходить только враскорячку.
– Извини, дорогой, – ответила Ольга, которая в отличие от мужа после всего произошедшего чувствовала себя просто замечательно. – Сейчас подлечим, дай мне его в руки. Да не нужно от меня так шарахаться, я на твое внимание больше не претендую. Ну вот и все, теперь болит?
– Теперь нет, но зато я тебя хочу так, что сил нет терпеть! – охрипшим голосом ответил муж. – Сейчас просто сдохну!
– Подожди минутку, я чуть с энергией перестаралась. А сейчас?
– Сейчас, вроде, ничего. Только убери пока от меня свои руки, дай прийти в себя.
– Боже мой, милый! Да у тебя все тело в синяках, неужели это я их понаставила?
– А кто же еще, я сам? Добавь еще следы укусов, а на подушке клок волос, по цвету вроде мой. Следующий раз, если вздумаешь заниматься медитацией, предупреди заранее, я куда-нибудь слиняю. И как ты умудрилась порвать байковую рубашку? У тебя от нее одни рукава остались!
– Извини, пожалуйста! Пока я медитировала, все было нормально. Я за один присест открыла сразу три чакры! А когда вышла из медитации, поняла, что просто умру, если сейчас же не сброшу большую часть энергии. А сбрасывать я пока могу либо лечением, либо отдавая ее тебе. Больных поблизости не наблюдалось, так что оставался только ты. А я тогда даже соображать нормально не могла.
– Ну и где та энергия, если у меня после всего нет сил шевелить ни рукой, ни ногой? Два часа сплошного безумства! Могу представить, что слышали из-за двери Анна с Сергеем. Время ужина давно прошло. А ты вообще орала, как резаная!
– Хочешь – верь, хочешь – нет, но из всего помню только то, что мне было очень хорошо.
– Еще бы тебе что-то помнить! Я сам запомнил только то, как ты идешь ко мне, разбрасывая клочья рубашки, зрачки почти на все глаза и говоришь таким тембром, что я от желания чуть сам из штанов не выпрыгнул!
– А что я говорила, не помнишь?
– Кажется, что тебе нужна помощь. А какого рода помощь нужна было и так ясно без слов.
– А где твои брюки? – оглянулась Ольга.
– Их остатки, вместе с трусами валяются на полу за кроватью, ты их тоже в клочья порвала.
– Я думаю, что все повреждения, кроме порванной одежды, должны вскоре пройти. Энергии я тебе действительно отдала море. Только это все-таки особый вид энергии, физическую усталость тела ею не снимешь, по крайней мере сразу. Мне жаль, что тебе так досталось, но зато теперь мои возможности, как целителя, возросли многократно! Мало того, что я смогу лечить сразу многих, я и времени на это буду тратить меньше. И это при том, что у меня закрыты еще две чакры. А я еще удивлялась, как это дед умудрился во время красной лихорадки за один вечер вылечить половину племени, да еще после этого ходил свеженький, как огурчик! Надо будет завтра после больного, которого нам подсунут от Рогожина, созвониться с Горским и опробовать у него в центре, на сколько пациентов меня хватит.
– Ты только смотри опять не надорвись!
– Нет, буду работать только до первой усталости. Слушай, а как я сейчас выйду в коридор? Мне стыдно. Может быть, первым выйдешь ты?
– В рваных брюках?
– Ну, Игорь, не выделывайся! Надень халат. Никто тебя не заставлял валяться на кровати в брюках.
– Я еще, оказывается, виноват! Завтра обязательно куплю джинсы, на них даже твоей силы не хватит. Ладно, сейчас выйду в коридор, а ты пока хоть немного приведи себя в порядок.
– У тебя начали исчезать синяки, смотри, остались лишь самые крупные, а скоро и их не будет.
– Тебя теперь только в кольчуге любить, – проворчал он, натягивая другие трусы. – Не забудь расчесаться: все волосы дыбом.
Он надел халат и сходил на кухню за графином.
– После всего напал сушняк, – пояснил он, наливая себе воды в чашку на столике. – Анна уже час, как ушла. Сергей торопливо сказал, что ужин на столе и быстро смылся в свою комнату. Похоже, парень после твоих воплей жутко стесняется.
– Дай сюда! – она отобрала у Игоря графин и присосалась к горлышку, выпив половину находившейся в нем воды. – Что сделано, то сделано. Я пошла сначала помоюсь, а потом ужинать. Еще только восемь часов, так что для ужина не очень поздно.