Подарок
Шрифт:
Загоревшись любопытством, он пошел следом за ними и тут увидел, что бегут они вовсе не к колодцу, а к шоссе, которое проходило по окраине села.
Шоссе в те дни было важнейшей артерией, питавшей фронт всем необходимым. Жители, чтобы сделать это шоссе проезжим, укрепляли разбитые участки его досками, хворостом и другими подручными материалами. Не жалели ничего, понимая, что от этого будет зависеть темп продвижения частей Советской Армии, которая несколько дней назад освободила их родное село. Теперь местное население добровольно вышло на ремонт дороги. По–видимому, Манштейн в
— Эй, Виктор Андреевич, ты куда? — услышал Шейк чей–то звонкий голос. Он остановился и, оглянувшись, увидел Толика.
— А ты что тут делаешь? — спросил его Виктор.
— Тебя ищу.
— Майор Кипиани с тобой говорил?
Толик сокрушенно покачал головой: — Не говорил, значит, и не хотел.
Виктор на миг задумался, не зная, что сделать. Сначала он решил послать парня к майору, но потом передумал:
— Пошли со мной!
На шоссе в грязи застряли два грузовика. Виктор и Толик молча стали помогать женщинам подкладывать под колеса машин доски и хворост, подталкивали машины сзади. Чуть дальше жители очищали проезжую часть дороги от снега и грязи. Помощь Виктора принимали охотно. Толик сразу же присоединился к нему, радуясь, что и он может быть чем–то полезен людям.
Когда в руки Виктора попадала доска или брус, он сразу задумывался о том, какой это строительный материал и на что дельное его можно пустить. Неожиданно в голову Виктору пришла мысль использовать доски для очень важной цели. Но сделать это можно было позднее, так как сейчас каждый человек был необходим на ремонте дороги.
— Почему ты отложил их в сторону? — спросил Толик Виктора, заметив, что тот отложил несколько почти одинаковых по размерам досок за кучу снега.
— Это я тебе позднее объясню, — ответил Виктор.
Однако, едва зашло солнце, подул свежий ветер. Он унес весеннее тепло и накрепко заморозил лужи. Уставшие жители расходились по своим хатам, по которым свободно гулял ветер. А по дороге одна за одной в сторону фронта мчались военные машины.
Виктор уходил с дороги последним. Взвалив себе на плечо три доски, две дал нести Толику.
— Что все это значит? — удивился майор Кипиани, увидев, что Виктор и Толик вносят в комнату доски.
— У вас сохранился предпоследний номер нашей газеты? — спросил Виктор майора, не ответив на его вопрос. Поставив доски возле двери, он зачем–то послал Толика во двор, а сам продолжал: — Я имею в виду тот самый номер, в котором была помещена карикатура на Гитлера…
— Ну и что же ты с ней будешь делать? — с усмешкой поинтересовался Кипиани, наморщив лоб.
— Сенсационный номер! — Виктор снял шапку и уселся на ящик.
План Виктора был столь необычен, что сначала майор даже не знал, что ему на это сказать. А заключался план этот в том, чтобы из досок сколотить некое подобие стенда и выставить его ночью на ничейной земле. А на сам стенд наклеить увеличенную карикатуру на Гитлера.
— И каким же образом вы собираетесь установить контакт со своими соотечественниками? Командир подразделения, напротив окопов которого вы установите свой стенд, прикажет своим солдатам немедленно убрать его или же…
— Так или иначе, но
Виктор говорил так убедительно, что скоро майор согласился с ним и одобрил его затею. Он знал Щенка как серьезного человека и доверял ему. Более того, иногда Виктор настолько увлекался порученным делом, что его даже приходилось несколько сдерживать. А майор Отар Кипиани как политработник нес полную ответственность за жизнь уполномоченного Национального комитета «Свободная Германия». Риск должен быть оправданным, а каждая операция, какой бы маленькой она ни была, — тщательно продуманной, особенно с точки зрения возможных осложнений. Хотя в данном случае майор не опасался ни политических, ни военных осложнений.
Единственное, чего опасался Кипиани, заключалось в том, что Шенк, который слишком надеялся на эффект подобного шага, может разочароваться в своей затее. Майор крепко пожал Виктору руку, от всей души пожелал успеха.
В этот момент в комнату вошел Толик.
— А, Анатолий Супрун, — проговорил майор. — Хорошо, что ты пришел; В твоем батальоне товарищи ждут тебя. Ты сам доберешься до него или тебе дать провожатого?
— Я не хочу возвращаться! — затряс головой Толик.
— Ну хорошо, — сказал майор, — в таком случае ты со следующим транспортом поедешь в Киев.
— Ив Киев я не хочу! — энергично запротестовал паренек. — Никуда я не хочу! Я хочу остаться с Виктором Андреевичем.
Кипиани бросил беглый взгляд на немецкого антифашиста, затем посмотрел на Толика, который сдвигал свою шапку то на лоб, то на затылок и так поглядывал на Виктора, словно ждал от него заступничества.
Кипиани было нелегко принять решение. Он нисколько не сомневался, что Виктор стал для Толика единственным человеком, который мог заменить ему и отца, и друга, и брата.
Кипиани пытался отогнать нахлынувшие на него мысли. «Черт возьми, сейчас идет война, и я, Кипиани, офицер Советской Армии, а не духовный пастырь… Хотя именно в этой войне, которая ведется против фашистов, нужно защищать не только материальные ценности — фабрики, мосты, дома, но в первую очередь людей и то, что дорого им, что их связывает. Легче всего было бы, конечно, отмахнуться от того, что тревожит этого парня», — подумал он, глядя в карие глаза Анатолия, который не уклонился от взгляда майора.
— Гм… — смущенно пробормотал Кипиани. — Значит, ты хочешь остаться здесь. Но только запомни: Виктор Андреевич выполняет специальное задание и ты не можешь быть его сопровождающим.
— Как вас понимать, товарищ майор? — спросил Толик, склонив голову набок.
— А так и понимай, как сказано было, — сухо заметил майор. — Если тебе будет приказано достать продукты, то ты должен их достать. Короче говоря, будешь делать то, что я тебе прикажу! Это тебе понятно?
— Так точно, товарищ майор, но… — Толик невольно встал по стойке «смирно».