Подбельский
Шрифт:
Последовало распоряжение обыскать виновного. В вещах Подбельского не пришлось особенно долго рыться. Нескольких запрещенных в России произведений Л. Н. Толстого, изданных швейцарским отделом «Свободного слова», и брошюр издательства революционно-социалистической группы «Свобода» было достаточно, чтобы обвинить Вадима Подбельского в хранении нелегальной литературы и заключить в местную тюрьму.
«Направьте ссыльного Подбельского в Яренск», — телеграфировал вологодский губернатор в ответ на запрос кадниковского исправника.
7 мая 1909 года Вадима
Яренск населен плотно. Здесь большая колония ссыльных. Почти нет дома, где бы не квартировал ссыльный.
В колонии собрались люди различных политических убеждений — большевики, меньшевики, эсеры, бундовцы; люди разных возрастов — от зеленых юнцов до убеленных сединами стариков; люди разных профессий.
Вадим Николаевич Подбельский сумел быстро освоиться с обстановкой, сдружиться с ссыльными. Человек он был общительный, легко сходился с людьми, сразу располагал их к себе. Немалую, должно быть, роль в этом сыграло то обстоятельство, что он рос среди ссыльных. Они были его первыми друзьями и воспитателями.
Подбельский особенно подружился с Иваном Фиолетовым, большевиком-подпольщиком, человеком, непримиримым к врагам партии. В эти края Иван Тимофеевич Фиолетов попал в начале сентября 1908 года. До этого он содержался в Бакинской тюрьме, затем больше трех месяцев провел в Сольвычегодске, пока не добился перевода в Яренск, куда была сослана его жена Ольга Ивановна Банникова.
Поначалу большевики составляли небольшую часть Яренской колонии. И это сказывалось на настроении, на образе жизни ее членов. Люди жили замкнуто, почти никогда не собирались.
Приезд в Яренск большевиков — Ивана Фиолетова, Петра Смидовича, Вадима Подбельского, Сусанны — X. Л. Гольдиной, несколько позже — Александра Воронского резко изменил течение жизни Яренской колонии. Энергичные, деятельные люди, убежденные революционеры-ленинцы, они заставили многих товарищей встрепенуться от спячки, взяться за дело.
Жилось политическим ссыльным трудно: работать по найму им категорически запрещалось, а прожить на восемь и даже одиннадцать рублей без помощи от родных и друзей было сложно.
И вот большевики решили заняться устройством бытовых, житейских дел колонии.
В последних числах мая в лесу состоялась сходка. После долгих споров и обсуждений решили объединиться в коммуны по шесть-десять человек. В такой коммуне питание для каждого обходится дешевле, да и проще решить ряд других вопросов устройства быта. Секретарем колонии на той же сходке избрали Вадима Николаевича Подбельского.
Яренск не мог вместить всех ссыльных. Часть из них расселяли в близлежащих деревнях. В деревне Паладино вместе с семьей Серебряковых сначала поселился и Вадим Подбельский. Оказалось, что Вадим и Анна Николаевна Серебрякова встречались еще в 1905 году. Гимназист Подбельский по заданию тамбовской организации приезжал тогда к одной сельской учительнице, чтобы установить связь с ее братом, бежавшим из ссылки. Он зашел
Вадим охотно помогал Анне Николаевне по хозяйству: носил воду, колол дрова. Делал он все это быстро и весело.
По деревце разносился его звонкий голос:
В Паладине рыбы много, Ее некому ловить. В Паладине ссыльных много, А их некому любить…Подбельский никогда не унывал, всегда был бодр, жизнерадостен, весел, хотя ему приходилось довольно туго: даже в лютый мороз он ходил в истоптанных сапогах и старом, поношенном пальто.
В ответ на сочувственные слова и взгляды Вадим только отшучивался:
— Мое пальто обладает особыми свойствами. В мороз оно заменяет шубу, а в дождь — плащ.
Свободного времени здесь было достаточно. Вадим Подбельский не тратил даром ни минуты. Он читал запоем, доставая книги, где только мог. Он поспешил наладить связь со старыми тамбовскими друзьями и стал получать от них партийные газеты, журналы, книги. Конечно, пересылка такой литературы была сопряжена с большими трудностями, с риском для обеих сторон, и все-таки товарищи шли на это.
Центром общения ссыльных была почта. Небольшой и неуютный дом, где находилась почта, по пятницам — в Яренск корреспонденция приходила в этот день — с трудом вмещал посетителей. Все стремились побывать на почте; узнать новости «с воли», повидать нужных людей, просто поговорить. На почте обычно знакомились с новичками.
Яренскую почту особенно хорошо запомнил Вадим Подбельский, так как именно здесь он впервые встретил Анну Андреевну Ланину, ставшую впоследствии его женой. Анна Ланина была сослана на два года за участие в работе воронежской организации РСДРП.
Подбельский не мог сидеть без дела. Его часто видели в соседних деревнях, в Яренске. Он приносил книги, проводил собрания ссыльных, устраивал вновь прибывших. За один год Яренская колония увеличилась почти на триста человек. В подавляющем большинстве это были «политические».
Естественно, они не могли и в колонии жить без «политики». Регулярно созывались сходки, тайные собрания — зимой у кого-либо в доме под видом вечеринки, летом пикники в лесу. Какие яростные споры возникали там между идейными противниками, как горячо обсуждались партийные дела, новинки литературы, которые удавалось получить «с воли»!
Российская социал-демократическая рабочая партия переживала тяжелые времена. Сотни ее членов погибли, тысячи томились в тюрьмах. Часть из тех, кто избежал этой участи, вынуждены были эмигрировать. А кое-кто ушел из партии, испугавшись репрессий. В черные годы реакции значительно сократились ряды партии. Все глубже становилась пропасть между большевиками и меньшевиками. Последние считали возможным ликвидировать нелегальную партию, а по существу это значило отказаться от революционной борьбы, сложить оружие.