Подбор персонала в мире оборотней, или HR нигде не пропадет
Шрифт:
Я знаю, что жена Оррих-ана покинула этот мир пять лет назад, и с тех пор старейшина грустит в одиночестве. Шанса, что он снова заведет семью, нет, потому что волки — однолюбы. Как лебеди.
Мне почему-то становится немного грустно и даже жаль Максана. Хотя я своих родителей не знала никогда, но потерять маму — в любом возрасте трагедия.
— Ты странная, — Максан, оказывается, внимательно отслеживает мою мимику, и я с досадой понимаю, что чуть-чуть расслабилась и что-то такое мелькнуло в лице, неправильное, не соответствующее моменту. Но, с другой стороны, я все же живой человек, я не
— Я? Почему странная? Или у вас, у волков, принято так… Ухаживать? — мне не удается избежать язвительности, и брови Максана чуть-чуть вздрагивают, словно бы в удивлении.
— Любая из моих знакомых женщин… Да и из незнакомых тоже, была бы рада такому интересу в ее сторону, — говорит Максан, полностью подтверждая мою теорию о странных способах ухаживания среди волков.
“Доминирующий самец, проявляя интерес к самке, таким образом возводит ее на совершенно новый уровень в стае, поэтому любая избранная им самка с радостью принимает его ухаживания”...
А, черт! Николай Николаевич, изыди уже из моей головы!
— Но я человек, — едва удерживая неуместное совершенно веселье, говорю я.
— И люди тоже, — кивает Максан, — вы не так легко, но поддаетесь… Все. Кроме тебя. Я начинаю думать, что ты в самом деле не принимала предложения Саггеров. И что в самом деле просто хочешь работать…
О, все боги этого мира! Да неужели!
Ради такого вывода стоило пережить все это!
Глава 24
— Я… Рада, что ты мне веришь, — с достоинством киваю я, — правда, непонятно, почему до этого сомневался, я не давала повода…
— Ты разговаривала с женщиной из клана Саггер, — Максан нервно раздувает ноздри и тихо рычит, судя по всему, снова заводясь. Надо же, словно порох этот волк! Как он дела решает, бизнесом управляет, с таким-то темпераментом? — И приняла от нее карточку и предложение по работе.
— Я разговаривала с покупательницей, — поправляю я его, — по-твоему, мне следовало оборвать разговор и уйти, едва она представилась? И, кстати, у меня вопрос по поводу дискриминации по расовому признаку в магазинах компании… Сегодня я сделала месячную выручку одному из магазинов. Конечно, экспертные продажи не могут быть постоянными, на то они и экспертные, но все же игнорировать потенциальных покупательниц только лишь из-за того, что они — тигрицы… Это неправильно с точки зрения прибыли. Или у вас существует какое-то негласное правило на этот счет? Если так, то хотелось бы получить список таких правил, чтоб понимать, как действовать в подобной ситуации. Может, продавец, плохо обслуживая перспективных покупательниц, ничего не нарушила, на самом деле? И я придираюсь?
Я сознательно вкладываю негодницу и наушницу Барру, хотя совсем недавно не планировала этого делать, рассчитывая как-то обойти скользкий момент недобросовестного обслуживания покупателей.
Но мои благие намерения разбились о ее нечистоплотность в рабочих вопросах, так что плевать. В конце концов, должна же я извлекать урок из своего опыта? Сколько можно быть лояльной к всяким “Анечкам”? Они потом в спину бьют душевно, добра не помня. Или, наоборот, помня…
— У нас нет такого
— А не возникало планов поднять уровень магазинов компании за счет привлечения более платежеспособной публики? Мне странно, что здесь сознательно выставлена верхняя планка… Это не особенно дальновидно… На мой взгляд, конечно же. И, кроме этого, хотелось бы понимать, каким образом происходит набор сотрудников в компании? Я так поняла, что каждый руководитель набирает людей самостоятельно… Разве это удобно?
Максан стоит, слушает меня внимательно, и взгляд его, еще совсем недавно пугающе отдающий звериной зеленью, становится совсем другим. Спокойным и крайне заинтересованным. Более присущим деловому человеку, чем бешеному похотливому волку.
Я внутренне невероятно радуюсь тому, что удалось его переключить с режима размножения в режим умственной деятельности, и продолжаю торопливо, решив оставить вопрос о возмутительных претензиях на меня, как на свою собственность, на потом.
Чувствую, если сейчас поднять эту тему, то Максан снова взъярится, и нормального разговора не получится.
Потому надо ковать железо, пока горячо, то есть, продолжать обсуждать так заинтересовавшую его проблему и надеяться, что прочие острые моменты как-нибудь сами собой затупятся.
— А кто лучше начальника знает, какой сотрудник ему нужен? — задает закономерный вопрос Максан.
О-о-о! Это же мое любимое возражение от руководства! Воодушевляюсь, отлипаю от такой надежной стены, поправляю на ходу измученную, но не покорившуюся властным лапам босса блузку, двигаюсь по направлению к столу, где как раз валяются рассыпавшиеся по всей столешнице бумаги.
Босс так быстро вымел меня с моего рабочего места, что я даже момент этот не запомнила.
Буквально ведь секунда прошла после его появления в моем кабинете, как я вместо спинки стула ощутила холод стены!
Бешеный напор, конечно… До сих пор сердце в горле клокочет.
Однако же, на это внимания не обращаем, обрабатываем возражение. Грамотно, аккуратно, чтоб не показать властному волку, что умнее его. Нет-нет! Не умнее! Просто так получилось, что придумала ноу-хау, ага! Внезапное…
Я занимаю руки бумагами и одновременно начинаю говорить, приводя обычные для моего мира, но вообще никогда не слышанные в этом аргументы необходимости для предприятия HR спеца.
Краем глаза отслеживаю реакцию Максана на свои доводы, удовлетворенно улыбаюсь, тщательно маскируя это удовлетворение под обычную приветливость.
Есть все же что-то хорошее в том, что этот мир совершенно девственен в вопросах кадрового менеджмента. Столько возможностей!
И применять уже набившие оскомину и давно потерявшие актуальность в моем мире приемы здесь приятно и эффективно!
Пользуясь предоставленным шансом, сажусь за стол, принимаюсь набрасывать на черновике структуру HR отдела, самую простую, классическую, можно сказать, проверенную временем и опытом, попутно объясняя, что к чему.
Максан, давно уже успокоивший вставшую было шерсть на загривке, сидит рядом и заинтересованно следит за летающим по бумаге карандашом.