Подбор персонала в мире оборотней, или HR нигде не пропадет
Шрифт:
— Я — Марх, — парирую я, изо всех сил пытаясь унять дрожь, вызванную его голосом, — и я никому ничего не обещала. А еще я — человек. И ваших законов не знаю. Если я вдруг какие-то из них нарушила по незнанию, и дала тебе понять… Что заинтересована в тебе, как в мужчине… То мне жаль. Но это не так.
— Вот как? — ноздри Максана едва заметно вздрагивают. Обидчиво. Задела его? — Ты могла бы мне это сказать, — продолжает он, больше никак не выказывая своих истинных эмоций, — а не сбегать ночью, словно я — великан-извращенец из сказки
Ого, какие сказки у них тут…
— Интересно, когда бы я тебе это успела сказать? — а вот тут я уже не сдерживаю язвительности, тоже складываю руки на груди, зеркаля его вовсю. Это неправильно, конечно, если хочу диалога, надо, наоборот, себя контролировать и позу держать открытой, но что-то выбесил он меня. Сказать ему, ишь ты! — В тот момент, когда ты, гонимый Брачной луной, вломился бы ко мне в комнату? Или после того, как ты реализовал бы свое право на меня? Или в перерывах между несколькими… э-э-э… реализациями? Ты стал бы меня слушать? Серьезно?
Максан молчит, обдумывая мои слова. Видно, что они ему крепко не нравятся, но ответить нечего.
Он, судя по всему, сейчас ищет пути выхода из ситуации, такие, чтоб и меня увезти, и это не выглядело насилием.
Я себя очень нестандартно веду для этого мира.
Не виляю хвостиком угодливо, чуя силу высшего зверя, не покоряюсь, ласково поворачиваясь в нужную позу, чтоб господину удобней было меня брать. За время нахождения здесь я уже успела понять, что воля высшего действует не только на представителей своей расы, но и на тех, кто слабее ментально. Например, на Тайгеров, высших Тайгеров, естественно, Максан никак не повлияет. И на Шшарсов тоже. А вот на моих собратьев, на тех, у кого зверь слабее, запросто.
А я, видно, в силу того, что не из этого мира, воздействию мало поддаюсь. Именно поэтому Шширес спрашивал, не высшая ли я. Здесь только равные по силе могут спокойно разговаривать друг с другом, иметь деловые отношения. А все прочие лишь подчиняться. Прекрасный мир. Полон чудес и открытий.
И еще.
Среди высших нет самок. Самки всегда на ступень ниже.
Потому моя реакция и удивляет местных властителей всего.
С любой другой самкой Максану не пришлось бы трудиться особенно. Рыкнул, облизал, прикусил за холку… И все, самочка на спинке и ножки кверху. А тут не получается.
Какая досада, ай-яй…
Глава 33
— Послушай, — Максан, видимо, придя к вполне очевидному выводу, что силой фиг меня заставишь что-то сделать, немного снижает тональность беседы, — я понимаю, что ты… Была удивлена… И для тебя это, возможно, было внезапно…
Возможно?!
Ладно, промолчим. Послушаем, раз бывший босс неожиданно такой разговорчивый.
А еще шустрый.
Держу спину прямо и задираю подбородок, потому что Максан, замаскировавшись мирными намерениями, делает еще шаг. Маа-а-ленький такой шажочек… В
Я смотрю в его глаза, так и не утратившие до сих пор хищную зелень, несмотря на мирный, спокойный тон, и едва держусь, чтоб не спасовать. Не сделать шаг назад. Или вперед… Или…
Ох, меня, похоже, все-таки кроет…
А Максан, чутко отслеживающий все, даже самые маленькие перемены в моем лице, чуть заметно улыбается и тут же продолжает, все тем же успокаивающим, усмиряющим тоном:
— Но это только потому, что ты — человек… Была бы ты волчица, никакой тайны в моих намерениях для тебя не осталось.
Ну да. И никаких проблем с послушанием и покорностью — для тебя…
— Я хотел подождать… — говорит Максан, пристально глядя на меня, и глаза его вспыхивают. Это красиво… А я — такая податливая, оказывается… — Но тут наложилось одно на другое. Брачная луна. Опасность для тебя. Посторонний запах… Тайгера. И долго сдерживаемое… желание.
Последние слова он договаривает уже практически мне к губы. Наклоняется с высоты своего роста, мягко, аккуратно подцепляет пальцем подбородок, дышит тепло и сладко. И глаза его — совсем зеленые, гипнотизирующие…
Меня кроет, как бабочку.
“Самцы волков обычно ухаживают за своими избранницами, постоянно находясь рядом, пытаясь показать свое расположение ласковыми укусами и прикосновениями…”
В этот раз Николай Николаевич прямо к месту случился!
Я моргаю, приходя в себя уже буквально на грани поцелуя! Желанного, очень желанного поцелуя! До дрожи в коленках!
И такого же опасного.
Тоже до дрожи. Во всем теле.
Каким образом умудряюсь ускользнуть, легко, ловко увернуться, остается загадкой.
И для меня самой, и для обескураженного неудачей Максана.
— Держи себя в руках, — злобно шиплю я, отпрыгнув на небольшое расстояние, которое, конечно же, нельзя считать безопасным, но мы не наедине, так что шансы слинять без потерь увеличиваются в разы, — мы на улице! Здесь полно народа!
— Поехали ко мне, — тут же очень по-мужски логично реагирует Максан, и снова пытается шагнуть в мою сторону.
Он очень недоволен, щурится раздраженно, каменеет скулами, особенно, когда я, уже не считая нужным держать лицо и строить из себя несгибаемую железную леди, синхронно отшагиваю назад.
— Нет, — отвечаю я, — и на твое предложение, если ты не понял еще, тоже нет. Я, хоть и в клане, но не волчица. И ты мне не хозяин. Мой старейшина — Марх. А он не настаивал ни на чем, не принуждал, даже когда я отказала его сыну! Получается, в деревне больше уважают женщин и их желания, чем в городе?
— Я уважаю твои желания, — рявкает раздраженно Максан, — но ты не понимаешь, что творишь! Женщина не может жить одна! Или… Ты не одна?
Похоже, эта мысль прочно вошла в его сознание и обжилась там, причем, давно.