Подчинение миллиардеру
Шрифт:
Десерт — кокосовый шифоновый бисквит, проложенный клубничным джемом, подается с мороженым пина колада. Ну, его начальник службы безопасности, конечно, поработал на славу. Мне очень нравится кокос, клубничный джем и пина колада. Так что, порадуем этого ублюдка. Я подношу ложку к губам и кладу в рот. Ого... десерт в доме Смирнова неописуемо вкусный. Почти божественный.
— Я здесь останусь на целый месяц?
— Нет, ты будешь здесь, пока я здесь. И будешь ездить везде со мной.
Я перестаю есть.
— Я не могу покинуть страну. Я должна каждый
— Я знаю. Обычно ты ездишь до ланча. Иван будет возить тебя.
— Я могу взять такси.
Он вздергивает подбородок вверх.
— Должно быть я забыл тебе сообщить, что во время твоего пребывания со мной, ты будешь везде передвигаться с шофером. Это для твоей же безопасности.
Как только я съедаю последний кусок, Николай поднимается из-за стола.
— Пойдем, выпьем кофе и бренди в южной комнате. Там из окон открывается прекрасный вид. — Несмотря на количество еды, которую я съела, все еще чувствую себя немного пьяной, и поэтому, когда встаю, спотыкаюсь. Он моментально хватает меня за руку.
Я тут же смотрю на его лицо, но оно так же не читаемо, как и всегда. Долю секунду я ощущаю странное магнитное притяжение его глаз. Затем он убирает руку. Кожу у меня на руке покалывает, и я потираю это место.
Он приводит меня в элегантную комнату.
Здесь темно-розовые диваны и кресла. Я опускаюсь на один из диванов, Григорий приносит кофе на большом подносе. Он передает мне чашку, такого же размера, как я привыкла пить. Если честно, это нервирует, когда совершенно незнакомые люди знают столько о тебе.
Используя серебряные щипцы, он бросает два кусочка сахара в мою чашку. Именно так, я всегда и пью. Затем он обслуживает Николая и незаметно выходит из комнаты.
— Ты всегда с такой тщательностью выясняешь о людях, с которыми вступаешь в контакт?
— Нет.
Я морщу лоб.
— Но мне кажется, что ты чрезвычайно внимательно подошел к моим симпатиям и антипатиям.
— Но я не планирую с ними спать. В любом случае, я такой, какой есть. Чрезмерный. Когда я хочу чего-то, будь то дом, картина, бизнес или женщина, я никогда не останавливаюсь, пока у меня его или ее не будет.
Я делаю глоток кофе.
— Ты часто берешь жену в обмен на погашение долга?
Он залпом выпивает кофе.
— Ни разу.
— Тогда почему я?
— Потому что я хотел тебя.
— А что, если бы я не хотела тебя?
— А это так?
— Я люблю своего мужа.
Он встает и подходит к высоким дверям, выходящим на холмистую местность.
— Я разве просил твоей любви?
Я молчу, он оборачивается, чтобы взглянуть на меня.
— А?
Я прикусываю нижнюю губу.
— Нет.
— Хорошо. Когда мы выяснили это маленькое недоразумение, ты уже допила свой кофе?
— Нет.
— Допивай.
Я делаю еще один глоток и, подаюсь вперед, чтоб поставить чашку на красивый журнальный столик из ореха. Его тон заставляет меня занервничать.
ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
Николай
«Так сладок мёд, что, наконец, он горек»
Шекспир
За окном темно. Животные устраиваются на ночь. Словно животное, предпочитающее охотиться ночью, чувствую сладость от предвкушения.
Наступает время охоты.
Я стою к ней спиной, но чувствую ее взгляд на себе. Она тут же отводит глаза, как только я поворачиваюсь. Медленно, но целенаправленно иду в ее сторону, останавливаясь, чтобы включить настольные лампы. Желтый свет заполняет комнату. Вижу, как она нервно ерзает на диване.
Я останавливаюсь позади нее, так близко, что чувствую ее запах. Цветочный, перемешанный пьянящим возбуждением и страхом. Я наклоняюсь к ней, и дыхание дотрагивается до ее шеи. Она замирает, потом выдыхает урывками. Поворачивает ко мне голову, чтобы взглянуть в глаза. И мой взгляд заставляет ее зрачки увеличиваться от паники. Она тут же опускает глаза, я медленно провожу пальцем по ее бледной щеке. У нее красивая кожа — гладкая и бархатистая.
— Время пришло, мотылек.
— Время для чего? — шепчет она, дрожа всем телом.
— Платить по долгам.
Она с трудом сглатывает.
— Для меня... это трудно. — Тихо произносит она, сжав зубы, даже кожа на скулах натянулась.
Ой... оказывается у меня застенчивая девица.
— Не волнуйся, я облегчу тебе задачу.
— Я не позволю тебе унижать меня, — рьяно произносит она. От произнесенных слов у нее начинает краснеть шея, поднимаясь к щекам. Мне нравится. Мне нравится, что она не будет лежать на спине лапки кверху, прикинувшись мертвой. Тем не менее, я не могу быть удовлетворен ничем, кроме полного подчинения с ее стороны. Я так хочу. Я хочу получить от нее абсолютное послушание. Полный контроль.
— Раздевайся.
— Что? — Ее лицо тут же вспыхивает от шока.
— Разденься для меня, прекрасная Стар.
— Здесь? — испуганно произносит она.
— Ага.
— Разве мы не можем пойти в спальню?
— Не волнуйся, там ты будешь проделывать это множество раз, — смеюсь я.
Она во все глаза смотрит на меня, раскрасневшаяся. Результат — шампанского, смущения и настоящего сексуального возбуждения.
— Ну?
Она прикусывает нижнюю губу.
— Я бы хотела сначала допить кофе.
Я медленно улыбаюсь.
— Он уже остыл.
— Что если кто-то увидит меня через окна?
— Для них это будет своеобразный бонус в их работе.
— Ты настоящий ублюдок.
Я отхожу и сажусь в кресло.
— Расслабься, мотылек. За окном никого нет, кто бы бродил в темноте, надеясь увидеть твое восхитительное тело.
— Это жестоко.
Я пожимаю плечами. Жестоко. Она понятия не имеет, что такое жестоко.
Ее яркие голубые глаза с обвинением смотрят на меня, пока она встает.