Подъем
Шрифт:
— У меня есть домработница. Милая женщина лет пятидесяти, тщательно убирающая квартиру два раза в неделю, — подперев собой дверной косяк, вскидывает бровь Титов, застукав меня на месте преступления.
— Дай ей выходной… Пусть это будет моим рождественским подарком, — натирая глянцевую поверхность навесного шкафчика, где он хранит свои бумаги, и не думаю бросать начатого.
— Ладно, — позволяя мне и дальше сходить с ума, пожимает плечами хозяин жилища. — Половая тряпка…
— Нашла, можешь и дальше смотреть свой боевик. Кстати, ты еще тот тунеядец! Я была уверена, что все эти дни ты будешь висеть на телефоне, или проверять свою электронную почту… Даже я звонила своей работнице, чтобы удостовериться,
— Могу себе позволить, — и заметив, что я открыла рот, чтобы что-то ответить, останавливает меня, добавляя. — Только не вздумай завидовать. Когда приумножить свое состояние, сможешь поваляться со мной на диване перед телевизором, не переживая о делах.
Я лишь коротко улыбаюсь, бережно протирая ручки шкафчика, и остаток дня стараюсь отвлечься за генеральной уборкой не принадлежащей мне квартиры.
Сергей
— Твоя очередь, — смеется одна из Машиных подруг. С женскими именами у меня проблемы с детства, поэтому я просто стараюсь избегать обращаться к ней напрямую. Я не делал ничего глупее уже лет пятнадцать, рано повзрослев и примерив на себя все тяготы жизни бизнесмена, предпочитаю коротать свои вечера за куда более приятными и полезными занятиями. Нехотя поднимаясь с дивана, утонувшего под зеленым плюшевым пледом, я краем уха ловлю подбадривающие речи своей команды и недовольно взираю на Машу, в чьих глазах уже плещется веселье. Уверен, она мечтала отыграться на мне за загаданное нами слово, на изображение которого ей пришлось потратить уйму времени, и теперь довольно потирает ладони, вдоволь наслаждаясь моим невеселым видом. С чего пять взрослых людей, за чьими плечами брак (у кого-то даже не один), рождение детей и приличное образование, вдруг коллективно решили, что в их возрасте можно поддаваться безумию, сбившись в кучку в стенах небольшой квартирки панельной пятиэтажки, мне вряд ли удастся постичь… Я приподнимаю бровь, бросая взгляд на хихикающую троицу, и с трудом сдерживаюсь, чтобы не спросить, отчего они растратили впустую столько времени, совещаясь над заданием, чтобы в конечном счете заставить меня изображать кружевной чулок…
— Давай, большой босс, — подшучивает Света, предвкушая мои потуги, — это тебе не деньги лопатой грести!
Я встаю в центре комнаты, почесывая макушку, несколько раз шумно выдыхаю воздух и, наплевав на здравый смысл, стараюсь донести до ставших вмиг серьезными мужиков загаданное словосочетание, стараясь не думать о том, как нелепо выгляжу, на женский манер выгибаясь в пояснице и проводя пальцами по ноге в имитации натягивания этого чертового кружевного капрона…
— Интересно, сколько мне заплатит местный “Вестник”, за эти горячие снимки? — улыбается Саша, хозяин этой странной вечеринки, прикуривая сигарету и размахивая в воздухе своим смартфоном, на экран которого я и смотреть боюсь, прекрасно зная, что худшего снимка не сыскать ни в одном из моих альбомов.
— Я заплачу больше, так что сразу продай их мне, — присев на перила лестничного пролета, потираю затекшую шею.
— Где ж ты раньше был? Нам бы ипотеку брать не пришлось, — смеясь своей шутке, находится он, переключая свое внимание на Диму. — Мы с Ирой решили машину менять. Мне повысили зарплату, так что можно и обновиться.
— И правильно, давно пора сдать в утиль твое корыто, — муж Светы не курит, но все же с завидной постоянностью следует за нами по пятам, не желая оставаться наедине с женскими сплетнями и неутихающей болтовней. — Значит, у вас все серьезно?
Я киваю, не планируя и дальше откровенничать, в надежде, что он не станет расспрашивать меня о планах на будущее или лезть со своими советами. Я ничего не имею против нашего знакомства, и даже готов пару раз в месяц
— Я Машу знаю не так давно, но что-то в ней есть… — все же пускается в демагогию Гордеев — типичный банковский работник, с сосредоточенным видом потирающий подбородок и смотрящий вдаль своим умудренным взглядом. Правильный и сдержанный во всем — в жестах, словах… он даже слушает с каким-то особым, вдумчивым выражением лица, словно за столом обсуждают ни закрученный сюжет новой кинокартины, а напряженную политическую обстановку соседнего государства.
— А я работал на ее мужа, — вставляет свое слово Саша, туша окурок о жестяную банку. — Вы незнакомы?
— Нет. Но я наслышан о его бизнесе. Автомастерские, магазины запчастей, — все же улавливаю в себе интерес к данной теме и достаю вторую сигарету, не желая возвращаться в квартиру.
— И кафе, — тот же Александр, явно не прочь обсудить своего бывшего начальника. — Довольно неплохое, хотя сейчас уже наверняка не такое прибыльное.
— С чего ты так решил? — вступает в нашу беседу Дима.
— Андрюха-трудоголик. Горел на работе и постоянно раскручивал бизнес. А когда уехал в Москву оставил за главного своего друга. Он, конечно, парень неплохой, но до Медведевского энтузиазма ему далеко. Недавно я заезжал туда пообедать и обстановка уже не так впечатляет…
— А я Свете слово дал, что никогда не стану там есть, — добродушно смеется мужчина, как-то виновато глядя на нас, словно боится, что мы осудим его за послушание и переведем в ранг подкаблучников.
— Она обижена за подругу? — до конца не понимаю, с чего бы его жене вдруг вздумалось запрещать мужу иногда отдыхать в этом кафе.
— Маша хотела его отсудить… А Медведев с пеной у рта отказывался принимать ее условия, — поясняет мне Саша.
— Настолько жадный?
— Скорее фанатик. Одержим этой забегаловкой. Я в подробности не вдавался.
— Так, а в целом он, вообще, какой?
— Мне казалось, что вполне нормальный мужик… А теперь… Черт его знает. Но как отец могу сказать одно: уважать человека, наплевавшего на собственного ребенка, я не в силах. Да и не так уходят от жены после стольких лет брака. Тем более от такой, как Маша. Он ведь все это нажил с ней. Ира рассказывала, что первые пару лет им приходилось не так-то просто. Кредиты, кредиты, кредиты… Маша его никогда не осуждала, верила и многого не просила. Ребенок всегда при ней, а Андрей до поздней ночи сидел в кабинете.
— И часто он крутил романы на стороне?
— До встречи с этой своей, был порядочным семьянином. А потом увлекся и пустился во все тяжкие. Ты что, Машу никогда не расспрашивал?
— Разве что в общих чертах.
— Ну даешь! В общем, расстались они некрасиво. Судились где-то полгода, а потом, уж не знаю, что стукнуло Маше в голову, но она все же подписала бумаги, и не стала претендовать на бизнес. Он через несколько месяцев укатил в столицу, а она начала привыкала к самостоятельной жизни. Так что, ты уж ее не обижай, ей и без тебя досталось, — прям не человек, а находка для шпиона. Я обдумываю услышанное, а Дима переводит разговор в другое русло.
— Чего? — словив мой сосредоточенный взгляд, отвлекается от разговора с подругами Маша, все еще улыбаясь очередной шутке своей не умолкающей приятельницы.
— Ничего, — устраиваюсь рядом и кладу свою руку на спинку ее стула. Она, не мигая, смотрит мне в глаза, забывая об окружающих, и я с трудом сдерживаюсь, чтобы не обнять ее хрупкие плечи. Я так мало знаю о ней, что едва ли мне хватит всей жизни изучить сидящую рядом женщину… Нежную, ранимую, в чем-то слабую и несправедливо обиженную, но в то же время верящую в лучшее.