Подглядки
Шрифт:
Но всё же боль притуплена из-за скачущего адреналина.
Рон выпрямляется и, зажав палочку в руке, спешит к пошатывающемуся Малфою.
— Отдай её мне, — приказывает он сиплым голосом.
Ноги еле держат его, и Рон толкнул бы хорька, если бы не…
— Отвали, Уизли.
Малфой дёргает подбородком и, стиснув челюсти, прижимает Гермиону к груди.
— Что с ней? Она в сознании? — Гарри поднимается с земли и тоже оказывается рядом с ними.
Он тянет руку к волосам Гермионы, и Рону вдруг
— Всё в… Просто отвалите.
У Малфоя разбита голова, и кровь заливает его лицо. Он пытается утереться плечом и морщится, когда не выходит.
Рон мог бы наложить очищающее, но, конечно, не станет.
Малфой медленно опускается на колени, его руки белеют от напряжения, но он так и не выпускает Гермиону.
— Ты… Тебе нужно… — внезапно раздаётся еле различимый шёпот, и они все замирают.
Гарри глупо открывает рот, и Рону хочется щёлкнуть по подбородку, чтобы захлопнуть его.
— Помолчи, Грейнджер, — отрывисто бросает Малфой, но в голосе нет той же неприязни, что была там мгновением ранее.
— Бадьян, — упрямо бормочет она; её веки трепещут, но глаза так и остаются закрыты. — И кровевосстанавливающее. В моей сумке.
Она вздрагивает, и Малфой, перехватив её поудобнее, мягким движением отводит волосы с её лица. Они спутанные и влажные от смеси грязи, пота и крови.
— Да, хорошо, — неожиданно мягко, почти ласково говорит он. — Как скажешь.
Он вскидывает голову и смотрит прямо на Гарри.
— Поттер, её сумочка.
Гарри завороженно смотрит на них и несколько секунд никак не реагирует.
— Поттер!
Встрепенувшись, он начинает суетливо оглядываться, а затем, опомнившись, призывает её заклинанием.
Рон стоит над ними и наблюдает, как Гарри роется в бездонной сумке, пока Малфой уговаривает Гермиону не шевелиться, а после они в четыре руки достают зелья, поят её, обрабатывают раны…
Неизвестно сколько времени проходит, когда Рон наконец приходит в себя и чувствует, как адреналин спадает и боль занимает своё правящее место.
Только это не похоже на боль от повреждений.
Рону кажется, что он что-то упускает.
***
Рон в ужасе смотрит на медальон, а после переводит взгляд на меч в своей руке и глубоко вздыхает. Он чувствует коварную смесь неуверенности и тревоги; они отравляют его и заставляют сомневаться.
— Ты можешь, Рон! — с напором говорит Гарри. — Ты должен!
Его энергия, его непоколебимый тон заставляют Рона собраться.
— Скажи, когда будет пора, — сипло просит он.
Гарри кивает.
— На счёт три.
Рон впивается взглядом в медальон; тот вибрирует, будто его распирает изнутри. Крестраж не хочет быть уничтоженным и явно планирует бороться за своё существование. Но это не останавливает отсчёт:
— Один.
Последнее слово звучит змеиным шипением, и медальон распахивается. Гарри вцепляется в него обеими руками, и Рон почти было замахивается.
Но мешкает на долю секунды.
Дальше всё спутывается: гулкий голос, образы, крики Гарри, темнота, прорывающаяся прямо к сердцу и сжимающая внутренности. Рон продолжает держать меч, но чувствует, как трясутся руки и уходят силы.
Ярко-красные глаза прямо перед ним гипнотизируют, заставляют бросить всё.
— Бей!
Он заносит меч.
Но именно в этот момент прямо из медальона возникают две полупрозрачные фигуры. Рон пятится, краем глаза замечая, как Гарри, не удержав медальон, падает назад.
— Ты так хотел уйти — и должен был сделать это.
Рон знает этот голос и знает, кому он принадлежит.
Гермиона, грозная и величественная, красивее, чем в реальной жизни, возвышается над ним. Её образ расплывается серебристым свечением, но взгляд кажется пугающе реальным. Рон сглатывает.
— Ты здесь никому не нужен. Ты не приносишь никакой пользы. Ты жалок, отвратителен, ничтожен.
— Ты — ничтожество, Уизли.
Рон узнает вторую фигуру до того, как слышит голос. Малфой стоит рука об руку рядом с Гермионой, его лицо полно презрительности и жестокости. Его кожа блестит и переливается, как змеиная чешуя, а глаза испепеляют Рона, заставляя поёжиться.
— Не слушай их! Бей, Рон, ну же!
Но Рон не может.
Он завороженно смотрит, как фигуры поворачиваются лицом к друг другу, сплетаются в жарких объятиях, целуют друг друга со страстью, с нуждой, с вожделением.
Этот образ вызывает такую тоску, что сердце сжимается. Но даже сквозь мучения на краю сознания возникает еле уловимая мысль. Превозмогая муки, Рон сосредотачивается на ней и понимает: этот поцелуй выглядит…
Неестественно.
Рон чувствует озноб, пробивший тело, и снова заносит меч. Требуется лишь одно усилие — и он совершает его.
Фигуры исчезают мгновенно, не оставив после себя даже дымки, Гарри ахает, а медальон со страшным скрежетом и визгом раскалывается надвое.
Рон уничтожает крестраж.
***
Рон падает на землю, отбрасывая меч.
Ощущение такое, будто он снова может дышать. Он запрокидывает голову. Каждый вдох — это свобода, чистая, ничем не замутненная.
Словно груз сняли с плеч, словно в глазах посветлело, словно спали оковы.
Рон глубоко дышит и думает, вспоминает, осознаёт. Всё произошедшее в последние месяцы проносится перед глазами, и ему одновременно стыдно и радостно, что наконец этот кошмар закончен.
Он фокусирует взгляд на Гарри, который сидит напротив, замерев, будто не знает, что сказать или сделать.