Подгоряне
Шрифт:
– Ну, это ты зря, мош Иосуб! Зачем же такой поклеп? Насколько я знаю,
на наших винпунктах не пользуются подслащенной водицей и не добавляют в
сусло дрожжей, чтобы получить марочный "штапель"!
– О-о-о! Вижу, вы ничего не знаете, товарищ секретарь! Если виноделы
видят, что в дождливую осень виноград не добрал сахару, они привозят его на
вин-пункт тоннами! Везут на грузовиках! Кого угодно спросите, и они
подтвердят мои слова!
Мош Иосуб перешел в атаку. Как ни пинал его Шеремет, а старик падал на
ноги, словно брошенный с крыши на землю кот. В беседке он разлил вино по
стаканам. Алексей Иосифович свой стакан поставил на краешек стола, где было
солнечное пятно.
– Не ставьте его на солнце, товарищ секретарь!
– встревожился хозяин
беседки.
– Я хочу, чтобы вино подогрелось немного. Мои зубы не выносят
холодного.
– Ну что ж, подогревайте, пожалуйста!
– А оно не почернеет, мош Иосуб?
– Нет. Не почернеет.
– Меня, значит, угощаешь настоящим вином?
– Я, товарищ секретарь, знаю, кого и чем угощать!.. Согревайте свой
стаканчик, а я пойду и принесу какой ни то закуски...
Завершив угощение, Иосуб Вырлан вытащил из-за пазухи (не носил ли он их
там всегда?) свои старинные бумаги и передал в руки Алексея Иосифовича Мы
разложили их на столе и принялись вместе расшифровывать, По гербовой бумаге,
по аккуратному писарскому почерку, по печатям, по подписям с закрученными
хвостиками, какие делаются на кредитных билетах, то есть на бумажных
деньгах, - по всему этому было видно, что документы подлинные.
– Ржавый замок и эти бумаги у него не поддельные! - засмеялся
Шеремет.
– Чего не скажешь о вине...
Я тоже не сомневался в подлинности купчих бумаг. Меня лишь удивляло,
как это Иосуб умудрился их сохранить. Удивляло прежде всего то, что записи
не были порваны и потерты даже по краям и складкам. Толстая банковская
бумага была целехонька и лишь пожелтела от времени. Казалось, что она
сделана из слоновой кости, была твердой и скользкой, как матовое стекло. А
какими великолепными чернилами располагали древние писари! Не слиняла ни
единая буковка, каждая из них явственно проступала из-под винных пятен,
которыми были обильно покраплены эти старинные письмена. Чернила не
расплывались ни под вином, ни под водой. Что же это были за чернила? С ними
не может соревноваться даже современная тушь! Ну, а о каллиграфии, коей
владели старинные писари, и говорить нечего! Во всем Каларашском районе не
сыщешь теперь такого каллиграфа, чтобы он мог состязаться с древними
писцами. В современных наших школах плюют на почерк, шариковые ручки начисто
перечеркнули индивидуальность, которая была обязательной для настоящего
писаря. Содержание бумаг было еще более любопытным. Предки Иосуба Вырлана
вели свою родословную с незапамятных времен. Прапрадеды нашего героя были
свободными мазылами, жившими на полном обеспечении Кэприянского монастыря. В
XV веке монастырь этот был в подчинении другого монастыря, находящегося в
Македонии. Этот последний подчинялся монастырю из Пятра-Нямц в запрутской
Молдавии. Так и тянулась эта цепочка, переходя из страны в страну, как в
давние времена переходили границы отары овец, пока не вступила во владения
русского царя, который (сколько же этих "которых"!) уравнял молдавских мазыл
со своими дворянами. Это случилось в 1812 году, после присоединения
Бессарабии к России. Следовательно, в жилах Иосуба Вырлана струилась голубая
кровь древней знати, а значит, и сам он настоящий дворянин, аристократ. Как
же надо низко пасть, чтобы люди прозвали тебя Свинячьей шкурой! Ведь именно
Вырлана имеет в виду дедушка, когда говорит, что "из собачьего хвоста не
сделаешь шелкового сита". Как бы там, однако, ни было, а мош Иосуб все-таки
происходил из дворян, и мы с Шереметом сидели рядышком с потомком настоящих
мазыл - этого самого привилегированного сословия.
Теперь, когда мы убедились в подлинности документов, я уже с большим
уважением рассматривал голый череп хозяина беседки. Бедный дворянин! До чего
же ты дошел? Осталась у тебя только вот эта великолепная плешь. Впрочем,
сам-то Иосуб ни о чем таком и не думал. Начхать ему на его родословную.
Написал вот на столбе "званок" - и ладно. Кому нужно, пусть читают эти
бумаги. А он и без грамоты объегорит кого угодно. Потому, может, и
выслушивает руководителя района без особой опаски.
– Вот так, мош Иосуб, - спокойно говорит Шеремет, - ты, верно, забыл
про закон, который строго наказывает за "штапель".
– Помню я про этот закон. Как же не помнить! Но он действует лишь на
территории Молдавии.
– А ты разве в Турции живешь, мош Иосуб?
– хмурится Шеремет.
Иосуб пропускает эти слова мимо ушей. Старается перевести разговор на
другое:
– Но вы, товарищ секретарь, ничего не сказали про мое вино. Неужто не
показалось?
– Отчего же? Вино превосходное. Но я говорю о другом твоем вине - о
том, которое пополам с водой. Смотри, мош Иосуб, как бы тебе не попасть в