Подлинная история сталкера Француза. Книга 2. Кольцо судьбы
Шрифт:
– О-о-о как! – удивлённо вскинул брови Рифлёный. – Не шуме-е-ть?
Затем, с облегчением скинув на пол сидор, поинтересовался:
– Ну что, Татьяна «батьковна», обедать-то будем? Меня, кстати, – сверкнул глазами он на напарника, – дядей Колей зовут.
– Будем, дядя Коля! – расцвела Танюшка и обратилась ко второму гостю. – А вас как зовут?
– Дядя Лёша. А давно ты тут одна? – поинтересовался Француз, сглотнув комок в горле, так как вспомнил своих дочурок.
– Не зна-аю. Мне мама плодукты лазлозыла в колобки, – указала девочка
Сталкер обнаружил за печью две, на удивление аккуратно сложенные, стопки картонной тары. Пустых было больше двадцати, а в оставшихся семи лежали по три пачки сухой лапши «Роллтон» и по две пластиковых, чуть не с напёрсток, коробочки со сливочным маслом и яблочным джемом. Вот и весь рацион бедного дитя, если считать по коробкам, за три недели.
– Дядя Лёса, пощелкни водиськи, – протянула ковш девочка, указав на бак из нержавейки, что занимал чуть не полстола.
Француз, взяв посудину, с трудом наскрёб со дна пригоршню воды. Танюшка, опустив на пол животное, схватила ковш замурзанными ручонками и принялась жадно глотать.
«Интересно, – вновь сглотнув подступивший к горлу комок, подумал сталкер, – сколько бы ещё несчастный дитёнок, при таком раскладе, протянул бы? Практически без воды и с едой на неделю?»
Напарники убрали со стола бак, предварительно наполнив его из колодца с журавлём, накрыли столешницу газетами и собрали нехитрый обед. Зато чай был горячий, из трав, подвешенных под потолком, что обнаружил знающий их бандит. Малышке Француз нашёл на дне рюкзака окаменевший «Марс». Та, с трудом скрывая свою радость, принялась грызть неподдающуюся зубам карамель, а Сэми заурчал над остатками «Завтрака туриста».
– Ну что, котяра, наелся? – попробовал взять его в руки бандит.
– Пфу! Пфу-пфу! – вздыбил шерсть пушистик и, поцарапав гостя, забился под топчан.
– Да не трогай ты его, – махнул Француз.
– Дядя Лёса, – обратилась к сталкеру маленькая хозяйка, – а ты меня помоешь в тазике, вот тут, за печкой? Меня мама всегда мыла… А то у меня воды нагреть не получается.
– Конечно-конечно, ребёнок, – согласился гость. – Давно я уже таких вещей не делал. Но помыться надо обязательно, а то букашки в голове заведутся.
Нагрев на печи в старом ведре воды, он навёл её до нужной температуры в тазу за печью и, помыв Танюшку нашедшимся куском мыла, обтёр простынкой, переодел в свежее платье из шкафа, а грязное тут же состирнул и развесил над печью. Затем достал из кармана складной «Викторинокс», вытащил из него ножнички и взялся постричь девочке сильно отросшие ногти. Та, сидя на табуретке, терпеливо сопела, а Француз вдруг осознал, что ей на руки из его глаз капают слёзы… Потому что он вспомнил своих девочек, и что возле них нет ни его, ни матери, и что им грозит теперь детдом либо приёмная семья…
– Дядя Лёса, а ты сказку прочитаешь мне на ночь? – протянула доброму дяде старый затёртый сборник сказок девочка, укладываясь со своим котом на кровать.
– Давай-давай… Какую тебе?
– «Дюймовочка».
Не прочитал гость и половины предложенной сказки, как маленькая хозяйка заснула, тогда он шёпотом обратился к своему напарнику:
– Слышь, Рифлёный, я дров принесу, а ты подежурь. Немного посплю. А на ночь сменю тебя.
***
Вот так закончился для него вчерашний день…
А утром надо будет забирать кроху и рвать когти отсюда. Ох, нехорошие места здесь! Похоже, со всей округи мутанты собрались…
– И как тут бедный ребёнок жил? – снова вздохнул своим горьким мыслям дежурный. – Всё тяжёлое придётся бросить. В первую очередь, контейнера с артефактами, которыми его одарил щедрый марсианин. Хрен с ними. Самим бы уйти.
Но утром Рифлёный, узнав о решении напарника бросить своё добро, чтобы уйти налегке, упёрся рогом:
– Мир спасать собрался? А я и так у пахана своего за год ни шиша не получил! Волыной прикрою, а артефакты твои себе оставлю. Я на них ногу себе электрическую справлю. Слышал про такие? Не успеешь подумать, а она уже сама вышагивает. У неё провода на нервы припаивают.
– Вот ты о ноге своей электрической думаешь, – недоверчиво отреагировал по поводу проводов, припаянных «прямо на нервы», Француз, – а о нас ты подумал? О ребёнке подумал? Ты ещё дойди сначала до ноги своей электрической. Ты пока до Кордона доберёшься, ещё заработаешь не на одну.
– Девчонка своим ходом побежит похлеще моего. А моё слово – кремень! Баста! И малину эту надо обшмонать хорошенько, всё равно уходим, вдруг нычка какая путёвая имеется? Тоже не помешала б…
– Ты эту феню свою брось – при ребёнке выражаться. И нычки оставь в покое, нечего тут крысятничать.
Рифлёный насупился недовольно, а наблюдавшая за диалогом двух гостей девочка обратилась к Французу:
– Дядя Лёса, а зачем Федю надо бросать? С вами ещё один дяденька есть, да?
– Нет, малыш, никого с нами больше нет. Забудь. Это мы с дядей Колей о своём.
– А мы ведь Цсэми не оставим? Он нам помогать бу-удет, – обратилась к сталкеру малышка.
Кот, будто всё понимал, вылез из-под топчана и, встав рядом с хозяйкой, вопросительно уставился на Француза.
– Конечно-конечно, – не стал спорить «дядя Лёса», – куда же мы без него? Да и в бою он, если что, меня подстрахует.
***
Машинально, по привычке, оглядев место ночёвки, чтобы чего важного не забыть, сталкер отпер дверь и, высунув вперёд автомат, осторожно выглянул наружу. На удивление, никого! Влажная земля повсюду продавлена ногами псевдогиганта и бюреров. Очевидно, в отместку за неудачный визит они «заминировали» двор кучами антрацитно-чёрного, отвратительно пахнувшего дерьма.
Кивнув Рифлёному «за собой», он взял малышку за руку и шагнул наружу.
– Во, паскуды, – подал сзади голос напарник, – мутанты мутантами, а туда же! Нагадили прям у крыльца, как подлые соседи.