Подмастерье палача

— Он живой! — закричал над моей головой чей-то молодой и громкий голос.

— Мать твою. Чего орешь прямо над ухом, — недовольно буркнул я, собираясь открыть глаза и объяснить крикуну, что так делать неправильно, как на меня вдруг обрушилась сильная боль, словно до этого сидевшая в засаде. Не успел я осознать, что каким-то чудом остался жив, как возникшая в памяти картинка собственной смерти, напрочь перекрыла все мои чувства и ощущения. Мозг, повинуясь инстинкту

самосохранения, хоть и с опозданием, отдал команду и тело уж начало реагировать, но стоило мне только открыть глаза и приподнять голову, как я замер. Мне доводилось попадать в разные ситуации, но то, что сейчас видели мои глаза, не поддавалось никакому определению: яркий и шумный город, населением в полмиллиона человек, вместе с домами, жителями и автомобилями, вдруг неожиданно исчез. Мой мозг, умевший придумывать хитроумные комбинации и строить логические цепочки, автоматически выдал закономерную последовательность: больница — сильные болеутоляющие — горячечный бред. Вот только все мои внешние ощущения говорили об обратном. Тянет сыростью — рядом река, к тому же было слышно, как журчит вода, переваливаясь через камни. Впереди простиралось поле, а за ним в километре — темная полоса леса. Под руками чувствовалась земля, покрытая плотным ворсом травы. Все это я отметил мельком, сосредоточив основное внимание на парнишке, лет четырнадцати-пятнадцати, стоявшем в пяти метрах от меня и одетом, как клоун. Его худые ноги обтянуты двухцветными штанами в обтяжку, похожими на женские лосины, а плечи облегала нелепая короткая куртка ярко-зеленого цвета. На узком пояске у него висел нож и небольшая сумка, а в руке он держал, приличных размеров, кожаный бурдюк. За его спиной, чуть левее, метрах в пятидесяти, находились груженные телеги, лошади и около двух десятков людей, одетых также странно, как и этот парень. Все это, увиденное мною, не несло в себе прямой угрозы, а значит, не требовало немедленной ответной реакции, поэтому, глядя на эту мирную картину, позволил себе разобраться в том, что со мной произошло.

"Переселение души? Другой мир? Другое время? — при этом я бросил взгляд на парнишку, который сразу отступил на шаг, положив при этом руку на рукоять ножа.

— Кто ты и что с тобой случилось, добрый человек?

Мозг автоматически зафиксировал, что вопрос был задан на французском языке, но времени для анализа не было, так как от меня требовался конкретный ответ. В другой обстановке я бы нашел несколько вариантов ответов, в зависимости от сложившейся ситуации, но в моем непонятном положении выбирать не приходилось.

— Мне разбили голову, парень, поэтому плохо соображаю. Совсем ничего не помню. Потерял память. Понимаешь? — при этом я постарался придать голосу максимум доброжелательности.

К моему удивлению, по лицу парня разлилось недоумение. Простые, элементарные слова его явно озадачили. Несмотря на головную боль и стойкое ощущение нереальности происходящего, до меня все же дошло, что я сейчас говорю на смеси старофранцузского языка с добавлением современных слов. После сделанного вывода, я начал лихорадочно перебирать в голове темы, которые могли быть безопасны в разговоре с юношей, но он опередил меня, сам продолжив разговор:

— Не помнишь? Как это? Ты разве не сражался с подлыми разбойниками, напавшими на тебя? — теперь, к его удивлению, добавилось любопытство.

Увидев, что парнишка меня уже не боится, морщась от боли, отдавшейся в голове и ребрах, я сел.

"Разбойники? Пусть будут они. Только нужно свести перечень опасных вопросов к минимуму, пока не разберусь в местной обстановке, — подумал я, а заодно решил проверить реакцию парня на сочетание слов "потеря памяти".

— Подлые злодеи подкрались сзади и ударили меня по голове, после чего я потерял память, — выбирая слова, я старался подстроиться

под речь парнишки.

— Потерял… что?

По его округлившимся глазам мне стало понятно, что подобное словосочетание еще не появились в обиходе, отсюда можно сделать несложный вывод: медицина здесь находится в зачаточном состоянии.

— Не обращай внимания, просто голова кружится, — неопределенно ответил я, решив не развивать дальше тему.

— Злодеев было много? Они на тебя здесь напали?

Судя по вопросам, парня явно интересовали подробности нападения, а мне стало понятно, что вариант с потерей памяти здесь не пройдет, а если начну детально объяснять, аборигены могут принять меня за сумасшедшего.

— Сзади напали, пока отдыхал. Ударили по голове, схватили, но я вырвался и убежал. Они за мной, а я — в реку. А где произошло… Там, где-то, — и я показал рукой себе за спину.

Мои простые, рубленые фразы произвели нужный эффект, на лице у парня проявилось самое настоящее участие, он даже сочувственно покивал головой: какие мерзавцы эти разбойники. Нападают и грабят честных людей. Оценил смену настроения: проявил сочувствие, значит, страха нет. Пришла пора сбора информации.

— Никак не могу вспомнить… Что это за местность?

В глазах у парня снова мелькнула настороженность, все-таки какой-то непонятный этот человек, но все же начал объяснять: — Это земли монастыря святых братьев…

Слушая его объяснения, я медленно подводил свое сознание к факту: меня закинуло в чужое тело, в прошлое. Паники не было, как и взрыва эмоций: да, мой мир перевернулся, но мне и раньше приходилось адаптироваться в экстренных условиях. Естественно, присутствовала растерянность и неопределенность ситуации, в которой я оказался, но они происходили от полного отсутствия информации. Историю Средних веков я когда-то учил в школе, после чего благополучно забыл со всеми остальными школьными предметами, зато кое-что помнил из романов Вальтера Скотта, вот только его книги были художественными произведениями, поэтому не могли претендовать на историческую достоверность.

"Хорошо бы найти с аборигенами общие интересы… и при этом не нарваться на местные табу. Инквизиция, еретики, костры. Хм. Чтобы избежать ненужных расспросов, все же надо будет попробовать втолковать им, что я ничего не помню".

Единственное, что стоило моего внимания из его объяснений, так это то, что встрече с обозом я обязан именно монастырю, в который купцы заехали для того, чтобы купить у монахов несколько бочек сладкого вина. Решив окончательно получить подтверждение своему предположению, я спросил:

— Это страна — Франция?

Парень уже не боялся меня, но при этом держался настороженно, видно считая, что я не в своем уме, поэтому в ответ согласно кивнул. Мне были понятны его опасения, поэтому я снова поспешил его успокоить:

— Не бойся меня, приятель. Я не причиню тебе ничего плохого.

Судя по его лицу мои слова его не слишком успокоили. В прошлой жизни я бы без особых проблем нашел общую тему для разговора, а вот о чем говорить парнишкой из средневековья, не имел ни малейшего понятия. Наше молчание несколько затянулось, как вдруг неожиданно заговорил сам парень:

— Ты временами как-то странно говоришь. Вставляешь непонятные слова. Ты иноземец?

"Нет, я идиот. Продолжаю вставлять в свою речь современные слова, что естественно настораживает".

— Наверно… У меня в голове все перемешалось. Даже свое имя забыл.

— Ты не помнишь свое имя? — парнишка снова удивленно распахнул глаза. — Как так можно?

— А ты сам помнишь, кто сейчас король?

— Конечно. Наш христианнейший король Людовик XI. Храни его господь, — это было сказано с горделивой интонацией, говорящей о том, что он окончательно посчитал меня за дурачка, не знающего элементарных вещей.