Подмастерье палача

Тюрин Виктор Иванович

— Еды и вина, — ответил я.

После того, как слуга ушел, я уселся за стол в одних подштанниках. Лечь на кровать не решился, так как знал, что не выдержу и засну. Вскоре мне принесли таз с горячей водой, у которой был цветочный запах, мыло и полотенце. Не успел сполоснуться, как принесли еду. Завтрак на серебряном подносе мне принес уже другой слуга.

— Что-нибудь еще угодно, сударь?

Я быстро оглядел, что лежало на подносе. Кусок жареной свинины с гарниром из тушеных овощей, нарезанная ветчина, какая-то птица, политая соусом, хлеб и кувшин с вином, а помимо этого, на подносе стояла глубокая миска с цветочной водой для ополаскивания рук и полотенце. Я ткнул

пальцем в птицу: — Это что?

— Куропатка, сударь.

— Больше ничего не надо. Иди.

Ел я, не просто с наслаждением, а с чувством праздника в душе. Понимая, что такие минуты коротки и эйфория быстро проходит, но при этом старался растянуть их на как можно большее время. Не допив вино, уже находясь в полусонном состоянии, я добрался до кровати, закрыл глаза и сразу заснул. Сказалось напряжение и бессонная ночь в тюремном подвале. Меня разбудил стук в дверь. Поднял голову, судя по свету, падающему из окна, было уже далеко за полдень.

— Входите!

Дверь открылась и в спальню вошел слуга брадобрея Жан.

— Сударь, ваша одежда.

— Положи на сундук.

Он положил чистую и приведенную в порядок одежду на сундук, но вместо того, чтобы уйти, неожиданно сообщил: — Вас ждут, сударь.

Как не хотелось мне доспать, пришлось одеваться и идти. Жан подвел меня к кабинету Оливье, постучал в дверь, затем открыл ее и доложив о моем приходе, отошел в сторону. Перешагнув порог, я уже во второй раз оказался в кабинете брадобрея. Оливье, сидя в кресле, быстро и цепко оглядел меня с ног до головы и, похоже, остался доволен увиденным, после чего впервые, за время моего с ним знакомства, предложил сесть. Судя по всему, разговор предстоял длинный, и я решил, что именно сейчас пойдет разговор о моей будущей работе, после чего застыл в напряженном ожидании.

— Значит, Клод, ты совершенно не помнишь, чем занимался раньше?

— Не помню, господин.

Оливье многозначительно хмыкнул, после чего с ярко выраженным налетом пафоса произнес: — Ты, Клод Ватель, был королевским шпионом, глазами и ушами нашего христианнейшего повелителя.

"Что?! Трусишка Ватель был шпионом? Это как понять?".

При этом он бросил на меня цепкий и внимательный взгляд, пытаясь увидеть, как я отреагирую его слова. Свое удивление я не мог скрыть.

"Значит, я буду работать по специальности? Вот это фокус! Правда, условия работы, как и задачи, здесь другие, но та же суть. Красть чужие тайны, выпытывать секреты и вербовать агентов среди врагов".

— Ты удивлен? Я вижу. Но нам нужен ИМЕННО ТАКОЙ человек, Клод. Другой нам не нужен.

Этим он четко дал мне понять, что при отказе я могу снова оказаться в подвале.

— Я согласен. Только мне надо кое-что знать.

— Конечно. Спрашивай, — брадобрей снисходительно улыбнулся.

— Что представлял собой Клод Ватель?

— Интересный вопрос, особенно, если, задавая его, человек спрашивает о самом себе. Скажу тебе, как есть. Тот "лисий хвост" был жадным, тщеславным, очень осторожным, вплоть до трусости, человеком, но при этом умел найти подход к почти любому человеку, разговорить его, влезть ему в душу. Его обаяние, умение играть на лютне и сочинять слезливые стишки, влекло к нему женщин, служанок и дам, с непреодолимой силой. Еще он был неплохим актером, с легкостью натягивая на себя чужую личину. В прошлый раз ты должен был привезти для нас ценные сведения… Но увы! Вместо этого ты утратил то, что должен помнить. К тому же ты, как говоришь, переродился! Если раньше я видел Клода насквозь, то теперь даже не знаю, что от тебя ожидать. Вот как я тебе могу доверять? Кстати, ты умеешь

бренчать на лютне или сочинять стихи? А жонглировать?

— Нет, господин.

— Так чем ты можешь меня удивить? Или только тем, что умеешь махать кулаками, как простой крестьянин? Или еще на что-то способен?

Вопрос был с подвохом.

"Похоже, он пытался понять кто такой, этот новый Клод Ватель. Пустой кувшин или в нем уже что-то налито?".

— То, что мне известно, я получил от Пьера Монтре, палача города Тура.

Теперь мне была интересна реакция королевского советника на "проклятье палача". Вот только брадобрей никак не среагировал на проклятье, зато сразу заинтересовался моим опытом работы у палача.

— То есть крови ты не боишься и можешь пытать человека?

— Да, господин.

— У тебя нет того, что было у прежнего Вателя, зато есть то, чего у него и быть не могло. Об этом говорит твоя схватка с людьми Гошье в тюрьме. Броситься, очертя голову, с кулаками на мечи, может только отчаянно смелый человек. Это хорошо. Как тебе палач города Тура?

Оливье, как оказалось, тоже умел строить допросы, маскируя их под дружескую беседу. Какое-то время мы беседовали, перескакивая с темы на тему: торговля, налоги, внешняя и внутренняя политика страны, Карл Бургундский. Нетрудно было понять, что Оливье пытается составить обо мне мнение, словно заправский психолог, иной раз давая время на раздумье, а когда задавал вопросы прямо в лоб, требуя немедленного ответа.

— Ты мне понравился, приятель, — подвел итог нашей беседы королевский советник, — но запомни на будущее, Клод Ватель: за хорошую работу тебе будут платить хорошие деньги, а за предательство у нас одна плата — смерть. Кстати, ты уже один раз был приговорен к виселице. Тоже не помнишь?

На его лице появилась ехидная усмешка. В ответ я пожал плечами, а потом спросил о том, о чем давно хотел спросить: — Господин, а кем в прошлом был Ватель?

— Клод вырос в монастыре, готовился стать монахом, но сбежал, после чего пристал к бродячим актерам, был акробатом и жонглером, а в конце концов стал сутенером и вором.

"Так вот откуда у этого типа знание латыни. Но сутенер и вор? Ну и биография у этой твари, — при этих мыслях я невольно поморщился, словно вступил в дерьмо. Брадобрей не сводивший с меня глаз, холодно усмехнулся, заметив мою невольную гримасу.

— Он должен был закончить жизнь на виселице, но ему здорово повезло. Или тебе повезло, Клод Ватель? — вдруг неожиданно спросил он меня.

— Я не он, но при этом вынужден согласиться с вами, господин. И что ему поручали?

— Все это осталось в прошлом и тебе незачем об этом знать, — при его словах я мысленно выругался, так как не понимал, как еще можно учится специфике средневекового шпионажа, если не разбирать и анализировать старые дела. — Скажу одно: он был весьма хитрый и изворотливый малый. Его методы: подметные письма, украденные документы, оговоры, сплетни, яд. Он очаровывал служанок, подкупал слуг, раздувал вражду и ненависть между нашими врагами.

"Совсем другой подход, впрочем, как и время. Вот только чтобы проникнуть в чужое окружение, надо изучить врага, а я пока в местных реалиях еще путаюсь. Вывод прост: мне нужны учителя. Срочно!".

Предложение мне было по душе, правда, не сам стиль и методы работы прежнего Вателя, изложенные брадобреем, вот только я уже заключил сделку с дьяволом и отступать не собирался. Нет, конечно, можно забрать у Монтре деньги и удариться в бега, при этом меня долго искать не будут, как и того Вателя. Плюнут и забудут, но если попадусь, то повесят, причем с превеликим удовольствием.