Подмастерье палача
Шрифт:
— Я пока смотрю, приятель, — перебил я его стандартной фразой. — Если что-то заинтересует, обязательно спрошу совета.
— Как скажете, сударь. Всегда к вашим услугам, — поклонился парень и отошел вглубь лавки.
Я продолжил перебирать в уме, прикидывая по своим возможностям, лежащее на полках и на прилавке, оружие, пока не решил, что надо остановиться на выборе кинжала.
"Узкое лезвие и плоская рукоять. Чтобы его можно было надежно спрятать где-нибудь в одежде. Например, можно закрепить ножны на спине, под одеждой. Неудобно, но если исходить из стандартного обыска городской стражи, то те ищут только за пазухой и за поясом человека".
Когда я стал излагать свои требования к кинжалу,
"Нет кастетов. Может лавку открыть и торговать столь нужными для этого времени предметами? Неплохая идея. Можно еще сковородки выпускать и шить куртки с карманами. Может, Людовику предложить? Он, вроде, по нынешним меркам, прогрессивный король. Производство шелка запустил и торговый флот построил. Да и вообще, как говорят, к торговле и ремеслам благоволит. Впрочем, это задел на будущее, а сейчас мне надо думать о хлебе насущном. Кинжал есть, вот только мне под него надо одежду заказать. Придется снова к портному идти".
Ворчливый пожилой портной неодобрительно посмотрел на меня, дескать, пришел еще какое-нибудь непотребство предложить, но к идее тайного места для кинжала отнесся вполне благосклонно, похоже, подобная просьба была в духе этого времени. Немного подумав, он предложил к пурпуэну, короткой куртке с узкими рукавами, приделать декоративные разрезные рукава, согласно последней бургундской моде. Стоило ему показать мне рисунок такой модели, как я, не раздумывая, дал согласие, так как при таком фасоне не только кинжал можно спрятать, а при желании, целый арсенал.
Дальше я отправился в мастерскую, которая изготавливала луки и арбалеты, а заодно потренироваться в стрельбе. Дело в том, что у ее хозяина, на заднем дворе, был организован тир, где стояли мишени для лучника и плотно набитые чучела для арбалетчика. Шел к нему с целью уговорить его, за определенную плату, дать мне несколько практических уроков стрельбы из арбалета. Хозяин удивился моему предложению, так как никогда не рассматривал вопрос почасовой аренды своего маленького стрельбища, но быстро понял выгоду, и мы ударили по рукам. Решив вопросы с оплатой и временем, чтобы не мешать его торговле, я отправился бродить по городу. Гуляя, изучал город, чтобы не плутать наугад, как прошлой ночью, отмечал в памяти расположение таверн, постоялых дворов, борделей, рынков, заодно пытался понять, насколько моя личность знакома горожанам. Если городского палача практически все население города знало в лицо, то меня горожане видели пару раз на эшафоте, да на местах расследования преступлений. За пару часов, пока ходил, никто особого внимания на меня не обратил, за исключением женского пола, который нет-нет, а постреливал глазками в сторону широкоплечего красавца. Так что, если кто и узнал во мне помощника палача, то никак себя этим не проявил. Нагуляв аппетит, отправился в "Дубовый лист".
— Здорово, жирный кабан, — поприветствовал я его, но тот все также продолжал стоять с раскрытым ртом и хлопать глазами.
— Ты дашь мне пройти или нет? — поинтересовался я у него, с удовольствием наблюдая его глубокое удивление.
— Жан, кто там? — за его спиной раздался голос палача.
— Тут… — только он начал говорить, как я оттолкнул его в сторону и вошел в дом.
— Здорово, Пьер, — поздоровался я с палачом, который, как и его помощник, сейчас растерянно смотрел на меня. Палач встал из-за стола, но при этом продолжил молчать. Нетрудно было догадаться, что он не знает как ко мне обращаться.
— Пьер, мы, как и прежде, друзья. По крайней мере, я так считаю.
— Я тоже. Есть будешь? — в его голосе все еще чувствовалось напряжение.
— Нет, а вы ешьте. Потом у меня к тебе разговор будет, — и я поставил на стол флягу с вином.
Мастер и подмастерье снова сели за стол и продолжили есть, продолжая бросать на меня любопытные взгляды. Монтре уже понял, что я хочу поговорить с ним наедине, поэтому скоро скомандовал своему помощнику: — Иди, прогуляйся!
Жан, по хорошо знакомой мне привычке, ничего не оставлять на столе, чуть ли не одним глотком вылил в себя стакан вина, затем быстро схватил оставшийся на столе кусок колбасы и хлеба и только тогда вылез из-за стола. Перед тем как выйти, еще раз оглянулся, бросив на меня взгляд. Мое появление, ухоженного и хорошо одетого, для него оказалось настоящим чудом.
— Как жизнь, Пьер?
— Зачем спрашиваешь? — усмехнулся палач, наливая в оловянные кружки принесенное мною вино. — Ведь сам все знаешь. Ты, как сам?
— Скажу коротко: я — слуга короля. Только об этом никому знать не надо.
— Понимаю. Недаром за тобой сам советник короля сеньор Жак де Бомон приезжал. Мне его раньше видеть не пришлось, но стоило ему себя назвать, как сразу стало понятно, что ты не простой человек, — он немного помолчал, а потом добавил. — Если ты, насчет, денег, то не волнуйся. Они у меня в целости и сохранности. Ты же приехал за ними?
Мне было странно, что он мне просто поверил на слово, что я королевский чиновник. Не потребовал никаких бумаг или документов с печатями, а просто кивнул и согласился с моим заявлением. С другой стороны, за мной приехал лично, не абы кто, а один из королевских советников.
— Не угадал, — усмехнулся я. — Просто пришел в гости. Давай выпьем!
Мы выпили, закусили сыром. Какое-то время молчали, потом Пьер сказал: — Знаешь, Клод, мне очень приятно, что ты просто взял и пришел меня навестить. Сам знаешь, как редки гости в моем доме.
— Знаю. Слушай, ты мне как-то говорил…
Сначала мы просто беседовали, потом я осторожно подвел его к теме политики, проводимой королем. Сначала Пьер говорил уклончиво, стараясь обдумать каждое слово, не понимая, зачем мне это нужно, но постепенно мой живой интерес растопил его настороженность, после чего Монтре повел разговор, как и прежде, свободно и подробно, касаясь деталей и приводя примеры. Почему я решил поговорить с палачом? По двум причинам. Во-первых, больше не у кого, а во-вторых, он нестандартно мыслил и умел делать логические выводы, подтверждая тем самым или опровергая мои собственные умозаключения.