Подмастерье
Шрифт:
Только к вечеру кто-то вспомнил о запертой в рухлядной Каролине.
— Я больше не хочу тебя видеть. Никогда, — сказал Стас предательнице. — Мне стыдно, что ты жила в моём доме. Убирайся из наших мест! Пусть в Звенигороде и его окрестностях навсегда забудут твоё имя.
Больше никто не разговаривал с Каролиной. Все обходили её стороной, молча, даже не смотрели в её сторону. Никто не видел, когда она ушла, но только к утру о ней никто уже не вспоминал.
Первыми уехали фермеры, в чьём доме не было раненых. Они уводили с собой своих лошадей, которых
Стас забрал четырех оставшихся жён и пушку.
— Будет во мне нужда — приезжайте, — обратился он к Соне и Еремину. — Для вас я до конца жизни всё сделаю задарма.
Дольше всех оставалась в скиту баба Рита — именно благодаря ей удалось исцелить раненых. Но вот пришла и её очередь прощаться с обитателями фермы. И снова остались одни Пафнутий, Соня, Игорь, Ваня, Ксюха и Сергей. В скиту стало непривычно пусто. И фермеры с трудом возвращались к обычной жизни. Да и общаться друг с другом им стало намного сложнее. С одной стороны, они стали ближе, роднее друг другу, но куда подевалась та веселость и безалаберность, с которой они прежде жили?
— Это пройдёт, — успокоил Ерёмина Пафнутий, когда тот поделился с монахом своими переживаниями. — Просто ребятам надо придти в себя.
32
Через несколько дней после того, как орда покинула окрестности скита, Ерёмин втайне от всех решил отправиться на поиски гусей. Встал рано — так, что даже Подосинкина ещё спала. Вооружился двумя палками, с помощью которых передвигался эти дни, и побрёл в сторону Сторожевки. Трава в лесу была вытоптана. Повсюду виднелись следы от кострищ. Трижды он наталкивался на брошенные в кустах полуобъеденные зверями трупы чечухов — слишком поздно те отправились в путь, не все племена успели укрыться от орды.
На речке, там, где они всегда плавали, гусей не было. Сергей заковылял вниз по течению. Прошел мимо омута и знакомой ивы. Добрался до камышей, залез в них, надеясь, что хоть один гусёнок спасся. Но их нигде не было видно. И тут он услышал тихое всхлипывание.
— Кто здесь? — громко спросил он.
Плач прекратился. Сергей подождал немного и, решив, что ему почудилось, вылез из камышей, чтобы спуститься еще немного по течению. Когда он сделал несколько шагов, сзади вдруг кто-то звонко чихнул.
Ерёмин остановился и огляделся.
— Кто здесь? — ещё раз крикнул он. Но снова ему никто не ответил.
Сергей вернулся в камыши и, раздвигая их палками, вслепую пошёл по воде в поисках неизвестного. Через пару минут он почувствовал резкий неприятный запах и понял, что движется в верном направлении. Внезапно он услышал впереди себя тихое прерывистое дыхание — кто-то затаился совсем рядом. Сергей ткнул палкой, и она упёрлась в препятствие. Ерёмин вытащил нож и осторожно отодвинул камыши.
Он
Ерёмин приготовился услышать ответный свист, но его не последовало.
— Ты здесь один, что ли? — растерялся Сергей. Но чечушонок в ответ только яростно завращал глазами. — От диких прячешься? Так они давно ушли. А твои где? Успели убежать? Нет? Ох ты, бедолага!
Ерёмин сделал шаг к чечушонку, но тот вдруг раздул среднюю складку и хрипло зашипел.
— Да ты весь простуженный. Дай я тебя из камышей хоть вытащу! — Ерёмин дотронулся до малыша, и тот дёрнулся, как будто его обожгло. Сергей потянул чечушонка к себе и тут же отдернул руку — малыш укусил его до крови. — Да что же мне с тобой делать, морда чечешуйчатая?! — рассерженно воскликнул он.
После долгой возни ему удалось засунуть детёныша в холщовый мешок — на счастье, прихватил его с собой. Думал, вдруг Женька израненная где прячется? Взвалив мешок на плечи, Сергей тяжело вздохнул — не судьба ему найти гусей, упустил он Женьку — ту самую, которой помог вылупиться из яйца. Ну что поделать, ладно. Хоть белый свет его питомица успела увидать.
У входа в скит его встретили ребята.
— Где ты был? — рассерженной птицей налетела на него Подосинкина. — Мы всю ферму обыскали! Тебе же ходить еще нельзя!
— Ты-ты-ты что? На охоте был? — изумился Ваня. — Ко-ко-кого поймал?
— Я ходил искать Женьку, — объяснил Ерёмин на упрёки во взглядах друзей. — А нашёл вот этого… — и он вытряхнул мешок прямо на землю. — Кажется, его родных убили… В лесу есть трупы чечухов.
— Фу! Какая гадость! — брезгливо воскликнул Маралин.
— Ты с ума сошёл? — открыла рот Подосинкина и забыла его закрыть обратно. Так и стояла с отвешенной челюстью.
Ваня ничего не сказал, только почесал затылок. А Ксюха вдруг рассерженно сверкнула глазами и закричала:
— Да вы что, не видите, это же ребёнок! Маленький! И ему плохо! Его же согреть надо! Накормить! Напоить!
— Воды он, кажется, много нахлебался, — заметил Ерёмин. — А насчёт поесть и отогреться — ты права, Ксюха. Но чечушонок этот совсем дикий. Зверёныш просто.
— Так он же боится нас! Мы же страшные! — воскликнула Ксюха и вдруг ласково засюсюкала. — Солнышко, ты хочешь кушать?
— Не так надо! — поправил её Ваня. — Он сел на корточки перед малышом и медленно, отчего стал сильнее, чем обычно, заикаться произнёс: — Че-че-чечу-чух хо-хо-хоче-чет есть? — при этом Ваня дотронулся до чечушонка, а потом показал на свой рот и стал делать вид, что жуёт. — Хо-хо-хочешь?