Подметный манифест
Шрифт:
Архаров из чистой любезности посмотрел в бумагу. Интрижка удалась - князь уберег свою должность московского градоначальника, а заодно и архаровскую должность. Нексколько странной показалась обер-полицмейстеру тихая радость, возникшая в душе, - оказывается, ему на самом деле не хотелось расставаться с Рязанским подворьем…
– Дамы наши ждут тебя в гостиной, - несколько смущаясь, сказал Волконский.
– Поди к ним, скучают они… Сам знаешь, сейчас мало кто выезжает, ни тебе приемов, ни концертов домашних…
– Да уж, был у нас домашний концерт, поменее бы таких, - намекнул Архаров на бунтарскую трагедию.
– Да уж, - согласился князь, глядя мимо. И дитя бы догадалось, что ловкая Елизавета Васильевна принуждает его участвовать в затеянном ею сватовстве. Архаров на княгиню не обижался - чем же еще развлекаться в ее годах, как не устройством браков?
– А граф Панин не был ли у ее сиятельства с визитом?
– спросил он.
– Он-то был, да она его не больно видеть желает. Прямо мне сказала - графу бы в армию ехать, куда он еще двадцать девятого июля послан, а он в Москве прохлаждается, неведомо чего ждет. Вот, говорит, разве что указа дождался! Да и Александра Васильевича при себе держит, а тот, Варюта сказывала, сильно недоволен. Боевой генерал сидит дома с женой, когда ему место в армии.
– А сама госпожа Суворова - довольна ли?
– Чем?
– спросил догадливый князь.
– Сдается мне, что ей без супруга, прости Господи, вольготнее…
– Ох, и повеселю я сейчас наших дам, - вовсе не беспокоясь, как примет эти слова князь, сказал Архаров.
– Тучков, манифеста не потерял? За мной! Вот, Михайла Никитич, подарочек мы привезли знатный. Будет чем поклониться государыне. Собственноручно писанный манифест маркиза Пугачева!
– Собственноручно?
– князь ушам не поверил.
– А ты, сударь, почем знаешь?
– Вот хоть у Карла Ивановича спроси!
– веселился Архаров.
– Он сразу, как взглянул, определил - доподлинно его рукописание.
– Такого ни один секретарь и ни один писарь вовеки не изготовит, - подтвердил Шварц.
– Взяли при обыске и выемке бумаг, сие писание пребывало в запечатанном конверте, а свидетельство подлинности - печать, и медаль, данная самозванцем тому, кто взялся доставить сей его последний манифест.
– Мы и ее с собой привезли! Нарочно с конверта не сколупнули!
Архаров все никак не мог угомониться, резвился, словно многопудовое дитя. Наконец Елизавета Васильевна, войдя и допустив мужчин, включая Шварца, к ручке, первая села и изготовилась слушать. Анна Михайловна поместилась на канапе рядом с ней, Варенька в светло-зеленом платье, удачно подобранном - и к лицу шло, и к волосам, - на банкетке с гнутыми ножками.
– Читай, Тучков, - велел Архаров.
Левушка достал коричневый конверт из толстой бумаги, вынул исписанный лист и заговорил весьма выразительно, не хуже иного актера:
– Крюк. Крюк! Крюк? Крюк… Палка. Крюк. Крюк!…
– Да ты что, сударь, сдурел?
– смеясь, спросила княгиня.
– Извольте убедиться, ваше сиятельство - как написано, так и читаю.
Левушка галантно протянул бумагу. Дамы, все три, потянулись к ней, Анна Михайловна и Варенька даже весьма изящно наклонили тонкие станы - Архаров залюбовался. У него от находки было весьма игривое настроение.
На бумаге действительно имелась запись, даже как будто поделенная на слова, - двадцать строк почти одинаковых крючочков и палочек. В начале иных строк грамотей изобразил более сложные загогулины, а там, где обыкновенно ставилась подпись, - спиральки в вершок длиной, нарисованные одним росчерком пера даже с некоторым изяществом. Под ними же зачем-то - четыре довольно большие буквы «рцы».
– Что сие значит, Николай Петрович?
– спросила княгиня.
– Сам бы я желал уразуметь, - отвечал Архаров.
– Когда владельца сего художества допрашивали, он впал в ярость и вопил: сам-де государь император при нем писал! И я ему верю. Ибо такое нарочно не придумаешь - вон и Карл Иванович подтвердит. Такое могло быть лишь в действительности - самозванец на листе пером нечто накарябал и тут же запечал, пока никто заглянуть не догадался. Вот, извольте, именная печать - мы постарались сургуча не повредить.
Он протянул Елизавете Васильевне конверт. Пугачевская печать явно была изготовлена неким самоучкой и старой монеты неведомого царствия - он несколько поправил голову посередке, изображенную в профиль (лицо - бритое, волосы - длинные, нос - каких в природе не бывает) и пустил по кругу такие слова «Петра III Б.М. Императора на Руси».
– А медаль где же?
Левушка добыл ее из кармана, но вручил Михайле Никитичу.
– Сие вам, ваше сиятельство, по праву, - уже без смеха негромко сказал он.
– Хотя самозванец ею своих соратников награждал, однако… однако мы решили - быть ей вашей.
Это была медаль «Победителю над пруссаками», выпущенная в честь победы при Франкфурте еще в пятьдесят девятом году. С одной стороны был профиль покойной государыни Елизаветы, с другой - Марс под знаменем, наступивши ногой на пушечное ядро.
– Не Франкфурт я брал, а Кроссен, - заметил, приняв и разглядев медаль, князь Волконский.
– Однако не откажусь… отрадно, что помните…
Архаров при этом взглянул на Елизавету Васильевну. Он просто хотел кое в чем убедиться. И по тому, как она улыбнулась, понял - да, вот такова и есть супружеская привязанность, так и должно быть, чтобы жена гордилась делами мужа и радовалась за него… и где ж такую взять?…
– Теперь ты, Михайла Никитич, доподлинно убедился, что самозванец - он самозванец и есть?
– негромко спросил князя Архаров. Тот усмехнулся.
Дальнейший ход визита княгиня разыграла, как по нотам. Анну Михайловну с поручиком Тучковым отправила в ее покои за какой-то книжкой, сама вышла, как будто ее присутствие в девичьей необходимо, да не сразу, а выждав строго отмеренное время. Князя же со Шварцем выставила за дверь сразу, хотя и очень ласково, - гостиная не место, где служебными делами занимаются, Карл же Иванович непременно по делу приехал.