Поднять Атлантиду
Шрифт:
— А так, что атланты построили эту штуку как своего рода ограничитель, чтобы не дать нам — людям — слишком уж сильно развиться, — сказала Серена. — По типу Вавилонской башни. Идея в том, что технологическая эволюция, не сопровождаемая моральным совершенствованием, ничего не стоит. Вот и получается, что человечество должно постоянно сдавать экзамен на добро и благородство.
— Шесть раз, — задумчиво повторил Конрад. — Ты сказала, что человечеству дается шесть шансов до полного конца истории. Откуда такие мысли?
— Так ведь шесть Солнц, Конрад. — Серена зачитала
— Получается, мы — дети пятого Солнца, то есть именно так, как об этом говорят мифы майя и ацтеков? — уточнил Конрад. — Ты к этому клонишь? Ты утверждаешь, что нам на роду написано повторить грехи своих древних предков?
— Нет, это не я утверждаю, а твой драгоценный обелиск, — возразила Серена. — Что же касается повторения древних грехов, то… Взять хотя бы прошлое столетие. Я бы сказала, мы не просто повторили, а прямо-таки стократно превзошли.
Конрад на минутку задумался. Кое в чем она права. Наконец он спросил:
— А нельзя ли поточнее узнать, когда выключится пятое и включится шестое Солнце?
— Как только снимешь скипетр Осириса с его постамента.
— Ты серьезно?
— Серьезней некуда.
— Врет она, — твердо заявил Йитс.
— Нет, не вру. — Серена бросила на генерала сердитый взгляд. — Здесь прямо так и написано: «Лишь только тот, кто достоин стоять в присутствии Сияющих Властителей всех времен и пространств, может взять в руку скипетр Осириса, не оторвав при этом Небо от Земли». Любой другой, не столь достойный индивидуум, запустит в ход невообразимо жуткие последствия.
— Сияющие Властители? — поморщился Йитс. — Это что за типы?
— Это звезды, — усмехнулся Конрад. — Сияющими Властителями называли звезды. Строители могли их читать и предсказывать некий конкретный, якобы самый благородный момент в пространственно-временном континууме. Если угодно, «мелкий шрифт», оговорка во вселенском контракте, снимающая с человечества ответственность за проступки и грехи предков.
— Конрад — космический адвокат, — фыркнула Серена. — Хорошо устроился. Ответ, видите ли, записан звездами, так что толковать его можно как заблагорассудится.
— А как же Вифлеемская звезда и волхвы?
Серена не поддалась на провокацию:
— Там совсем другое.
Конрад не отступал:
— А возьми раннехристианский символ «рыбы»? Скажешь, это чистая случайность, что он возник с началом эры Рыб? Который, кстати говоря, уже заканчивается, уступая эре Водолея.
— Что сие значит? — потребовала Серена.
— Это значит, что эра Церкви подходит к концу. И вот почему ты со своими ватиканскими друзьями так разнервничалась.
— Конрад, ты даже не представляешь, насколько далек от истины.
— Звезды утверждают, что я прав.
Йитс
— Ты о каких звездах толкуешь? Об этих? Тут какие-то созвездия.
— Нет-нет, я про вон те. — Конрад показал на звездную резьбу на куполе. — Этот зал — своего рода небесные часы. Смотрите.
Он положил руку на обелиск и, не обращая внимания на испуганный вскрик Серены, покрутил каменный столбик вокруг оси на манер компьютерного джойстика. Раздался гул, и синхронно движению скипетра стал перемешаться и купол.
— Если мы хотим установить небеса в определенный момент времени, то надо начать с космической «часовой стрелки» или соответствующей зодиакальной эры, — сказал он. — Сейчас у нас рассвет эры Водолея, так что именно это созвездие, как мы видим, находится на востоке.
Пока он говорил, купол вернулся в исходное положение.
— «Минутная» же стрелка устанавливается по конкретному полушарию, Северному или Южному.
Конрад подвинул «джойстик», и совершенно новая группа звезд словно выехала из-под пола. Впрочем, он продолжил вращать обелиск, пока над головой не зафиксировалась первоначальная картинка.
— Третий, более точный этап настройки выполняется по точке равноденствия конкретного года.
Конрад показал последний вид коррекции и закончил демонстрацию, вернув все в исходное состояние. Гул затих.
— Итак, Серена, ты видишь, что обелиск и алтарь, вокруг которого мы стоим, представляют собой Землю в конкретной фиксированной точке. Созвездия на куполе — это небеса. Все вместе они определяют положение нашей планеты в конкретный момент времени.
Серена, до сих пор не пришедшая в себя от той легкомысленности и беспечности, с какой Конрад взялся крутить органами управления этой машины, еле-еле выдавила из себя:
— И в каком положении звезды на куполе стоят сейчас?
— Относительно обелиска они в точности копируют современное звездное небо над Антарктикой, — безапелляционно заявил он, всем своим видом отметая любые возражения.
— Отсюда я делаю вывод, что мы переживаем наиболее значительный момент в нашей истории, — сказала Серена, — ибо Великий Конрад жив и наконец-то совершил свое открытие.
Он улыбнулся:
— Ах, хоть в чем-то у нас сходится мнение.
Серена бросила на него презрительный взгляд:
— А тебе не приходило в голову, что ты крупнейший олух всех времен и народов и что человечество проклянет ту секунду, когда ты протянешь руку за обелиском?
Отчего же не приходило? Конечно, приходило, и не раз, так что сейчас Конрада уже начинал раздражать ее скептицизм.
— Сама подумай, — возразил он. — Если твои слова верны, то получается, строители П4 знали, что только высокоразвитая цивилизация с изощренной технологией способна обнаружить эту пирамиду, не говоря уже о том, чтобы в нее проникнуть. Именно наша развитость и продвинутость делает нас «благородными». Так что автоматически получается, что текущий момент является наиболее достойным, чтобы взять в руки этот обелиск — ключ к происхождению, к подлинным истокам человеческой цивилизации.