Поднять Титаник!
Шрифт:
— Слушаю, слушаю вас, — бесстрастным тоном сказал Кемпер.
— Прежде всего, — продолжил Сэндекер, — около девяноста процентов всего самолета «Грумман» изготовлено из алюминия. А как всем известно, соленая вода точит алюминий очень сильно. И тем не менее даже сейчас, по прошествии более сорока лет, самолет, пролежавший так долго в соленой воде, выглядит вполне прилично, чтобы не сказать — как новенький. Так же в точности обстоит дело и с этим горном. Он пролежал восемьдесят лет под водой, а блестит, как детская задница.
— У вас имеются тому объяснения? — поинтересовался
— Два наших специалиста в настоящее время работают с компьютерами, загрузив в машины всю необходимую информацию. На сегодняшний день рабочая гипотеза такова, что сохранность металлов в воде — производная от целой совокупности условий. Чтобы металл долго сохранялся под водой, нужно, чтобы вокруг не было животных, рыб и растений, способных наносить ущерб металлу. Нужно, кроме того, чтобы соли в воде было не особенно много. Чтобы температура не поднималась выше определенного уровня. Да плюс ко всему, чтобы недоставало кислорода, поскольку он ускоряет реакцию окисления, или проще — ржавление. При наличии хотя бы одного из перечисленных факторов, — а на больших глубинах так и бывает, — реакция окисления замедляется. И если бы у нас была возможность взглянуть на «Титаник», то я мог бы сказать более конкретно, как обстоят дела с состоянием его обшивки и корпуса в целом.
Кемпер задумался на некоторое время, затем спросил напрямик:
— Ну а от меня вы чего добиваетесь?
— Покровительства, — ответил Сигрем, видимо, давно уже приготовивший это слово и лишь дожидавшийся подходящего вопроса. — Иначе, как только Советы пронюхают, что у нас на уме, они сделают все возможное, — я не исключаю, что они даже не остановятся перед развязыванием локальной войны, — и непременно постараются перебежать нам дорогу и захватить бизаний.
— Ну, если вас беспокоит только это, вы можете быть спокойны, — сказал Кемпер, в голосе которого послышались командные нотки. — Дело в том, что русские сто раз подумают, прежде чем один раз сунуться на нашу сторону Атлантики. Ваша операция по поднятию «Титаника», господин Сигрем, будет ограждена от возможного вторжения со стороны русских, или с какой-либо иной стороны. Если мое слово что-нибудь для вас значит, то я даю вам слово.
Сэндекер еле заметно усмехнулся.
— Раз уж ты в таком благодушном настроении, Джо, может, переговорим, не откладывая в долгий ящик, о возможности использования «Модока» при поднятии «Титаника»?
— «Модока», вы сказали? — переспросил Кемпер. — Но это самая современная лодка из всех, какие только есть на флоте.
— Мы бы нашли работенку и для экипажа «Модока», если уж на то пошло, — с невозмутимостью убежденного нахала добавил Сэндекер.
При этих словах Кемпер взглянул на адмирала, перевернул пивную банку и приложил прохладным донышком ко лбу.
— Хорошо, будет вам и «Модок» с командой вместе. Все берите, и людей сколько нужно — берите, и оборудование — тоже берите…
Сигрем облегченно вздохнул.
— Ну, спасибо тебе, старина, век не забуду.
— Вы такое тут придумали, такого нагородили… — Кемпер недоумевающе покрутил головой. — Одних только проблем вагон и маленькая тележка.
— Да, легко подобные проекты не даются, — подтвердил Сигрем. — Тут вы совершенно правы.
— И что же вы собираетесь предпринять в ближайшее время, если не секрет? Сэндекер ответил:
— Прежде всего, мы пошлем к «Титанику» несколько групп с видеоаппаратурой, чтобы они все засняли, разведали как следует. Состояние корпуса — вот что меня в первую очередь волнует. Корпус и механические повреждения.
— Одному Богу известно, что там такое, — сказал раздумчиво Кемпер, — и вдруг глаза его загорелись. Поплавок исчез под водой: — Эй, Джим, у вас клюет!
Сэндекер лениво повернул голову, улыбнулся:
— Ну! И никакого тебе труда. «Титаник» бы так поймать…
— Что ж, желание хорошее, только очень уж дорогостоящее, — философски заметил Кемпер, не сочтя возможным ответить коллеге даже легкой улыбкой.
Питт захлопнул дневник Джошуа Хейза Брюстера и посмотрел на Мела Доннера, сидевшего по другую сторону большого стола.
— Вот оно, стало быть, как…
— Тут как в хорошем суде, — заметил Доннер, — правда, одна только правда и ничего, кроме правды.
— А не может так получиться, что за столько лет пребывания в воде этот ваш бизаний, или как его там, потерял все первоначальные свойства?
Доннер решительно покачал головой, отрицая саму по себе мысль, а затем вдруг пожал плечами.
— Впрочем, кто его знает… Надеюсь, что не потерял. Хотя еще ни один человек не держал в руках большие количества бизания, чтобы сказать, как именно он ведет себя…
— Иначе говоря, будут грохнуты в этот проект жуткие суммы, а в итоге может оказаться, что все напрасно, все зря, так, что ли?!
— Если бизаний надежно спрятан и герметично закрыт, а я очень надеюсь, что закрыт, тогда не напрасно.
Питт откинулся на спинку кресла и уставился на обложку дневника Брюстера.
— Получается примерно как в рулетке.
— Что ж…
— Мне все это несколько напоминает игру. Мы с вами, например, собрали бы пацанов на берегу Эри, там, где танк «паттон» затонул, дали бы этим самым пацанам бельевую веревку и сказали: «Тащите танк!» Так вот примерно получается и у нас.
— Что ж… — с тем же выражением повторил Доннер, как бы давая понять собеседнику, что на все подобные вопросы будет только один ответ.
— Даже если оставить все прочие моменты в стороне и вести речь исключительно о цене проекта — цена-то чудовищная! — с некоторым даже возмущением сказал Питт.
— А конкретнее?
— В 1974 году подводники из ЦРУ обнаружили в океане русскую субмарину, развалившуюся при аварии на части. Цены в семьдесят четвертом, как вы понимаете, были несколько иными. Так вот, для того чтобы поднять на поверхность один только носовой отсек, пришлось затратить более трех миллионов. Я решительно не представляю, во сколько нам обойдется «Титаник», лежащий на глубине двенадцати тысяч футов, тем более что общий вес корабля больше сорока шести тонн.
— Ну хорошо, а могли бы вы назвать хотя бы примерную сумму во что обойдется вся операция?