Подозреваемый
Шрифт:
Он поджарил яичницу на три яйца, полил соусом «Табаско». Посыпал «Пармезаном», съел с двумя гренками с маслом, запил стаканом апельсинового сока.
По привычке начал собирать грязную посуду, чтобы помыть, потом понял, что при сложившихся обстоятельствах это абсурд. Оставил грязные тарелки на столе, сковородку — на плите.
Когда открыл дверь в прачечную и зажег свет, увидел, что Энсон, как и прежде, прикован к стулу, а одежда его мокрая от пота, хотя никакой жары в прачечной не ощущалось.
— Ты
Злость из Энсона вроде бы ушла. Он сидел ссутулившись, поникнув головой. Габаритами меньше не стал, но что-то с ним произошло.
Поскольку старший брат не ответил, Митч повторил вопрос:
— Ты подумал насчет того, кто я теперь?
Энсон поднял голову. Глаза налились кровью, губы побледнели. Капельки пота блестели на щетине.
— Мне тут плохо, — таким визгливым голосом он не говорил никогда. Энсон определенно чувствовал себя обиженным.
— Еще раз спрашиваю, ты подумал насчет того, кто я теперь?
— Ты — Митч, но не тот Митч, которого я знаю.
— Это правильно.
— В тебе появилось что-то такое. Я не знаю, кто ты теперь.
— Я — муж. Я совершенствую. Оберегаю.
— И что это должно означать?
— Я и не жду, что ты поймешь.
— Мне нужно в туалет.
— Валяй.
— У меня сейчас лопнет мочевой пузырь. Мне нужно отлить.
— Отливай. Я не из брезгливых.
— Прямо здесь?
— Почему нет? Грязно, зато удобно, никуда не нужно ходить.
— Ты не можешь так поступить со мной, брат.
— Не называй меня братом.
— Ты все равно мой брат.
— Только по крови.
— Это не так.
— Так!
Ножки стула прочертили новые царапины на полу. Две плитки треснули.
— Где ты держишь наличные? — спросил Митч.
— Я бы так не унижал тебя.
— Ты отдал меня киллерам.
— Но не унижал тебя.
— Ты сказал, что сначала изнасиловал бы мою жену, а уж потом убил.
— Что ты к этому прицепился? Я же объяснил.
Он так яростно пытался оторвать стул от стиральной машины, что в одном месте оранжевый провод ободрал с корпуса стиральной машины краску.
— Где ты держишь наличные, Энсон?
— У меня, ну, не знаю, несколько сотен в бумажнике.
— Я не дурак. Не нужно водить меня за нос.
Голос Энсона дрогнул:
— Мне больно.
— И что у тебя болит?
— Руки. Плечи просто горят. Сцепи мне руки в другом положении. Впереди. Это пытка.
Энсон разве что не надувал губы. Большой обиженный маленький мальчик. Мальчик с холодным, расчетливым мозгом рептилии.
— Давай сначала поговорим о наличных, — гнул свое Митч.
— Под наличными ты подразумеваешь много наличных? Их нет.
— Если перевести деньги через компьютер, я никогда не увижу Холли.
— Может, и увидишь. Они не захотят, чтобы ты обратился в полицию.
— Она может опознать их в суде. На такой риск они не пойдут.
— Кэмпбелл может убедить их дать задний ход.
— Избив их матерей, изнасиловав сестер?
— Ты хочешь вернуть Холли или нет?
— Я убил двух его людей. Он мне поможет?
— Возможно. Ты заставил его тебя уважать.
— Скорее, он еще раз прикажет меня убить.
— Ты не прав.
— Я собираюсь сказать похитителям, что деньги они получат наличными и от меня.
— Тогда у тебя ничего не выйдет.
— У тебя есть наличные, — настаивал Митч.
— Деньги зарабатывают проценты, дивиденды. Я не храню их под матрасом.
— Ты читал все эти пиратские истории.
— И что?
— Ты отождествлял себя с пиратами, думал, что они крутые.
Энсон скривился от боли.
— Пожалуйста, позволь мне сходить в туалет. Мне очень плохо.
— Теперь ты — пират. У тебя даже есть собственный корабль, ты можешь вести дела, находясь в море. Пираты не кладут деньги в банк. Им нравится прикасаться к ним, смотреть на них. Они прячут деньги в разных местах, чтобы легко и быстро добраться до них, когда удача вдруг повернется к ним спиной.
— Митч, пожалуйста. У меня начались спазмы мочевого пузыря.
— Деньги, которые ты получил, кого-то там консультируя, да, они пошли в банк. Но деньги, доставшиеся тебе от других людей, которые ближе к криминалу, уж не знаю, что ты для них делал и в чем обманул при дележке, они в банк не попали. С них налогов ты не платил.
Энсон молчал.
— Я не собираюсь вести тебя в твой офис и наблюдать, как ты, сидя за компьютером, переводишь куда-то деньги. Ты сильнее меня. Ты в отчаянном положении. Я не собираюсь давать тебе шанс выкрутиться. Ты останешься на этом стуле, пока все не будет закончено.
— Я всегда тебя защищал. — В голосе Энсона слышались обвинительные нотки.
— Не всегда.
— В детстве. Я всегда приходил тебе на помощь, когда мы были детьми.
— Если уж на то пошло, мы всегда стояли друг за друга.
— Стояли. Совершенно верно. Как и положено братьям. Мы можем к этому вернуться, — заверил его Энсон.
— Да. И как будем возвращаться?
— Я не говорю, что это будет легко. Может, начнем с честности. По отношению к тебе, Митч, я поступил ужасно. Я баловался наркотиками, вот у меня и помутилось в голове.
— Ты никогда не баловался наркотиками. И не нужно сваливать на них вину. Где наличные?
— Брат, клянусь тебе, грязные деньги отмываются. И в конце концов тоже попадают в банк.