Подозрительно умный
Шрифт:
– Прочитал, сохранил здесь наверху, - Леандер указал небрежным жестом на свою макушку, - и удалил, да. Я делал всё, что могло вывести тебя из себя. Я должен был так поступить, шери. Твоя мама слишком сильно тебя любит, ты должна была сначала начать вести себя как дикарка, чтобы она отпустила тебя. Но ей это было нужно также и для себя. Я плохо влияю на неё.
Со спальным мешком на плечах я села и ещё раз прокляла тот факт, что в этом кругу из камней ничего не было, на что я смогла бы облокотиться. Как будто он был настоящим джентльменом, Леандер тоже поднялся и предложил
– С какого времени ты плохо влияешь на мою мать?
– спросила я его моим уже привычным шёпотом. После стольких месяцев практики он почти что больше не першил в горле.
– Вы ведь всегда прекрасно уживались друг с другом.
И как они это делали ... Они даже вместе смотрели телевизор. Конечно же мама не знала, что сбежавший ангел-хранитель сидел рядом с ней на диване, но они снова и снова смотрели одни и те же программы - а именно те, которые интересовали Леандера, потому что она утверждала, что эти форматы заботятся о том, что она не чувствует себя такой одинокой, смотря телевизор.
Строго говоря это был Леандер, кто заботился о том, чтобы мама не чувствовала себя одинокой. Каким-то необъяснимым образом она его чувствовала. Она даже слышала, как он кашлял, когда у него был скверный бронхит. Кроме того его частоту она воспринимала как звон в ухе. То, что Леандеру нравилась моя мать, так и так было неоспоримо. Потому что в противоположность ко мне, она интересовалось модой и сплетнями из яркого мира знаменитостей и реалети-шоу. В одно из таких форматов я как раз и попала.
Хотя в этот раз без камер.
– Это да, - согласился со мной Леандер.
– Роза и я - мы друзья. Но теперь, что же ... теперь всё по-другому. Она особенно чувствительна.
– Ещё чувствительнее?
– прошипела я.
– Разве это возможно?
– Да. Возможно, - ответил Леандер без всякой иронии и сложил свои руки на животе.
– У неё очень чувствительный период.
– Вся её жизнь - это очень чувствительный период.
– Возможно, но сейчас речь идёт о двух жизнях. А я не хочу ставить под угрозу ни одну, ни другую. Призраки оказывают плохое влияние на её состояние.
– Она что больна?
– Мой вопрос даже мне показался глупым, и я сразу же поняла, что Леандер ссылался не на это. Тем не менее мой разум отказывался принимать другой вывод. Две жизни. Речь шла о двух жизнях ... Моего отца Леандер вряд ли имел в виду.
– Нет, - сказала я приглушённо в не перерастающий шум ветра, который регулярными порывами, заставлял колыхаться мою палатку.
– Я в это не верю. Этого не может быть! Это ... о Боже ...
– Он к этому не причастен. Скорее твой отец. Должно быть ночью всё же раз другой выбрался из своей фланелевой пижамы.
– Это не смешно!
– Я говорила немного громко и сразу же снова, на последних слогах, умерила свой голос, но отодвинулась от Леандера.
– Они ведь не ...
– О нет, они это делали. Я знала, что они занимались этим, Леандер
– Но я думала ... я думала, что она не может забеременеть и прежде всего ей нельзя, потому что ... о нет ...
– Теперь мне захотелось вскочить и завопить громко имена Сузи и Тома, чтобы они немедленно отвезли меня к следующему аэропорту и забронировали обратный билет до Франкфурта.
Под вопросом никогда не стояло то, что у меня появятся братик или сестрёнка, потому что мама, по словам врачей, не переживёт ещё одни роды. Почему именно, я не знала и не спрашивала. Просто так было и меня это не беспокоило, хотя мне иногда хотелось, чтобы был ещё один ребёнок, которого можно было лелеять, и чтобы не всегда мне доставалась полный мамин натиск.
– Я должна сказать ей об этом! Она должна знать, чтобы она ... она ...
– Я не могла выговорить это. Никогда в жизни мама не сделает аборт. Она скорее умрёт. Я же была совершенно другого мнения. Если уж на то пошло, то я выбирала маму.
– Она это знает, Люси. Твоя мама ведь не глупая.
Они оба знают об этом. Это была одна из причин, почему они отправили тебя сюда. Потому что ... потому что для неё лучше, если твоя мама не будет так много расстраиваться. Потому что пока всё это проходило, ну что же.
– Что, ну что же?
– Снова мне пришлось чуть ли ни прикусить себе язык, чтобы не закричать.
– Учитывая обстоятельств - хорошо. Она уже на пятом месяце, но поняла это сама только пару недель назад.
Только? Шокировано я прижала руку ко рту. Вот это номер. Мама знала уже в течение нескольких недель, что у неё будет ребёнок и не сказала мне об этом ни слова. Да, она даже отослала меня ... В первый момент я хотела рассердиться из-за этого и посчитать несправедливым, но потом до меня дошло, что она должна была так сделать. Как часто в прошедшие недели и месяцы она из-за меня плакала и дрожала ... Я только расстраивала её. Не представляю себе, если бы она потеряла ребёнка из-за меня. Из-за меня?
– Ты задница!
– прошипела я и ударила Леандера кулаком в бок, что по ощущению было так странно, словно он был без субстанции.
– Тебе вообще ясно, какой игрой ты всё это время занимался? Хотя знал об этом? Я этого не знала, я была только жертвой твоих паршивых интриг!
– Тяжёлой и утомительной игрой, - попытался успокоить меня Леандер, подняв вверх руки и замахав ими.
– Я признаю это. Но взвешенную и прежде всего такую, которая нас обеих приведёт сюда, а твоей маме даст спокойствие, которое ей нужно. Шери, если я полностью превращусь в призрака, то наврежу ей, я в этом уверен. Беременные не хорошо переносят призраков, но призраки также не могут покидать свой дом. Я бы начал преследовать вас в виде привидения день и ночь. А ты была нужна мне здесь. Для Гуннара и моего тройного прыжка.