Подпись «Пикпюс»

Сименон Жорж

Она с готовностью открывает заслонку на горловине мусоропровода.

– Ой, уже без четверти два. Если автобус не подойдет сразу…

– Я отвезу вас на такси.

– Только не до самого агентства, иначе мои сослуживцы подумают…

Маскувен – Ле Клоаген… Маскувен – Ле Клоаген… Сегодня именно они двое – главная забота Мегрэ, даже когда он пытается думать о рантье со щуками. Тень г-на Блеза все время мелькает на заднем плане, но тут же стирается – вероятно, потому, что комиссар еще не воспринимает его чисто по-человечески.

– Благодарю

за роскошный завтрак, господин комиссар. Вы уверены, что Жозеф…

Люди на террасах переваривают слишком сытный завтрак. Другие, набившись в автобусы, направляются на скачки.

Пройдясь пешком – времени у него предостаточно – по бульвару Мальзерб и авеню Вилье, Мегрэ в половине третьего оказывается на бульваре Батиньоль и с минуту ищет глазами Жанвье.

Инспектор окликает его из маленького ресторанчика для шоферов, где он заканчивает завтрак с порцией кальвадоса.

– Рюмочку кальвадоса, шеф? Здесь он недурен… За все утро ничего особенного. Старикан, как обычно, вышел в половине девятого, и я сопровождал его во время прогулки, поручив постовому приглядеть за домом. Мы, не торопясь, сделали большой круг до самого Булонского леса и обратно через заставу Майо. Старик ни с кем не общался, домой вернулся за несколько минут до двенадцати.

– Постовой?

– Я говорил с ним перед сменой. Дамы не выходили. Им принесли мясо и овощи: ясное дело, они позвонили поставщикам. Около десяти велосипедист из Дворца правосудия…

– Знаю.

– Значит, вам все известно… Завтракать я пошел довольно поздно: тут рядом стройка, и рабочие питаются в этом ресторанчике. Все столики были заняты… Как вам кальвадос? Стоящий, верно? Мне кажется, именно в ресторанах для шоферов…

Перед домом напротив останавливается машина. Мегрэ встает.

– Расплатись за меня. До скорого!

– Наблюдение продолжать?

– Да.

Через секунду подкатывает вторая машина. Из первой выходят два почтенных господина и высоченный парень, несомненно санитар, несущий объемистый докторский саквояж. Во второй прибыли следователь и судебно-медицинский эксперт доктор Поль.

«А, Мегрэ! Привет! Я не знал, встречу ли я вас здесь…» «Ну, что? Сумасшедший? Вменяем?.. Не может же у вас не быть определенного мнения…» «Здравствуйте, господин профессор… Добрый день, Делавинь… Как там с вашим больным, у которого амнезия? Симулянт, не так ли?»

Стоя на тротуаре, они обмениваются любезностями, представляют друг друга. В воздухе разлито благодушие, и со стороны никто не догадается, что эти важные пожилые мужчины прибыли решить вопрос о свободе одного из себе подобных.

– Пошли?.. Ведите нас, дорогой комиссар: вы ведь тут уже бывали.

Лестничные витражи бросают на лица цветные пятна: то кроваво-красные, то сверкающие, как луидоры. Мегрэ звонит. Мелкие шажки в квартире. Наконец дверь отпирают.

– Входите, господа, – бросает комиссар, отступая в сторону.

– Входите, –

вторит ему г-жа Ле Клоаген.

В чем дело? Почему она нервничает? Она вводит посетителей в гостиную и поворачивается к Мегрэ, единственному, с кем знакома:

– Где он?

– Вы о ком? Как вам известно, эти господа приехали, чтобы подвергнуть вашего мужа психиатрическому освидетельствованию. Вы получили извещение, посланное вам присутствующим здесь господином судебным следователем.

– Вот что это было такое!

– Послушайте, сударыня, сегодня около десяти утра, когда господин Ле Клоаген был на прогулке, велосипедист-рассыльный вручил вам официальное письмо.

– Да. Но оно было адресовано моему мужу.

– Вы не вскрыли конверт? Не знаете, что в нем было?

– У меня нет привычки читать чужие письма. Насколько помнится, я положила конверт – желтый такой – вон туда… Да вот же он!

Она распахивает дверь в прихожую и указывает на старинный столик на одной ножке, под которым действительно валяется желтый конверт со штампом прокуратуры. Конверт пуст.

– Что здесь произошло?

– Не знаю. Мой муж, как всегда, вернулся к завтраку.

– Он прочел письмо?

– Думаю, что да, поскольку мы с дочерью конверт не распечатывали. Завтракали мы втроем. Не уверена даже, что со стола убрано… Так и есть… Наша прислуга в отпуске. – Она открывает другую дверь, в столовую, где стоят три прибора, фрукты, остатки сыра. – Вот видите… Потом я решила, что Октав ушел к себе вздремнуть. Он ведь по характеру очень скрытен, очень…

Г-жа Ле Клоаген не боится, что над ней станут иронизировать, вспомнив, что именно она запирала старика на ключ, как шалуна-школьника.

– Разве он не у себя?

– Я только что проверяла – нет. К тому же его пальто на вешалке тоже не оказалось. Он, вероятно, вышел.

– В котором часу вы видели его в последний раз?

– Мы встали из-за стола без четверти час: у нас едят рано. Не объясните ли вы мне, чего эти господа…

Мегрэ с горькой улыбкой смотрит на растерянного следователя. Г-жа Ле Клоаген гнет свое:

– Вам лучше знать, где мой муж, – вы же круглые сутки держите нас под наблюдением.

Комиссар подходит к окну и на тротуаре напротив видит Жанвье, который, ковыряя зубочисткой во рту, поглядывает на дом.

Оба психиатра выказывают признаки нетерпения и, поскольку объект освидетельствования отсутствует, просят разрешения вернуться к своим занятиям.

– Вы уверены, сударыня, что вашего мужа нет дома? – осведомляется озадаченный следователь.

– По-моему, раз дело зашло так далеко, вам никто не мешает обыскать квартиру, – со всей надменностью, на которую только способна женщина столь маленького роста, чеканит она.

Час спустя приходится примириться с очевидным фактом: Октав Ле Клоаген исчез вместе со своей шляпой и зеленоватым пальто.