Подпольная империя рода Амато
Шрифт:
— Ну что, как звать тебя? — обратился ко мне один из «банды», когда дверь камеры заперли.
— Тебе это не обязательно знать, — отозвался я, не глядя в их сторону.
— Ты что тут, самый борзый, что ли?
«Банда» стала надвигаться в моём направлении.
Так, жареным запахло. А тут, я знаю, камеры видеонаблюдения установлены. Я сосредоточился на пару секунд, и камеры видеонаблюдения были выведены из строя.
— А вы что, самые рисковые, что ли? — Нехотя, с демонстративной ленцой в движениях я поднялся.
Придурки
— Надо бы проучить этого нахала, — сказал один.
Он был в таких же кандалах, как и я. Любопытно…
— Значит, проучим… — отозвался другой.
Двое вытащили что-то из карманов, в полумраке камеры сверкнули лезвия ножей.
Князь Андрей Николаевич Амато и адвокат семьи, Антонов Михаил Алексеевич, сидели в полицейском участке и вели напряжённую беседу с жандармом. Ситуация вырисовывалась пренеприятнейшая.
— Вы хотите сказать, что мой сын, будучи безоружным, в кандалах, блокирующих магию, как-то умудрился убить троих арестантов? — повторил вопрос князь.
— Я верю только фактам, — утомлённым голосом ответил жандарм, Бондарёв Юрий Владимирович — низенький полноватый мужчина возрастом слегка за полтинник. — А факты налицо. Утром мы открываем камеру, а там три трупа. А ваш сын лежит целёхонький и сладко дремлет…
— Я, как адвокат обвиняемого, требую предоставить мне протокол задержания для изучения, — заявил Антонов.
Семейный адвокат Амато был мужчиной в летах — существенно старше Андрея Николаевича. Величавая осанка, ухоженные руки с длинными пальцами, аккуратные седые волосы, худое лицо с благородными, тонкими чертами — всё в его образе вызывало приязнь и симпатию.
Бондарёв нехотя выдал адвокату требуемый документ. Антонов на некоторое время погрузился в чтение.
— Андрей Андреевич был заключён без оружия, не так ли? — подняв голову на жандарма, спросил он.
— Само собой, оружие заключённым не полагается.
— Но у троих трупов нашли ножи?
— Это недоразумение, которое мы пытаемся выяснить… — начал Бондарёв.
— Уж выясните, пожалуйста, как так вышло, что к моему подзащитному, сыну знатного человека, подсадили каких-то отбросов, да ещё и с оружием, в то время как Андрей Андреевич был безоружен. Как, по-вашему, он мог совершить тройное убийство без оружия и без магии?
— Это мы и пытаемся узнать, — угрюмо отозвался страж порядка.
— Пока вы пытаетесь, мой подзащитный должен быть на свободе, залог за него уплачен.
— Но…
— Я сегодня утром нанёс визит самому шефу городской полиции, и вам должен был поступить приказ об освобождении моего сына, — стальным голосом произнёс князь.
— Да, но с выяснением новых обстоятельств…
— Начхать я хотел на ваши обстоятельства! — рявкнул Андрей Николаевич. — Его посадили в одну камеру с вооружёнными преступниками, которые могли убить моего сына! И вы ещё пытаетесь выставить во всём виноватым его самого?
— Господин
— Вы смотрели запись с камер видеонаблюдения? — оборвал жандарма адвокат.
— Записи нет. Кто-то отключил камеры.
— Как отключил? Всё интереснее и интереснее становится… С какого момента запись оборвалась?
— Когда в камеру к Андрею Андреевичу ввели троих заключённых.
— О как! Какое любопытное, странное совпадение, не находите? Добавим ещё к этому, что у новых арестантов почему-то не отобрали ножи при обыске. Или обыска не было вовсе? — приподнял брови Антонов.
Жандарм начал отвечать что-то невразумительное, но адвокат снова его перебил:
— Итак, сколько нарушений мы уже можем насчитать? У всех арестантов, кроме моего подзащитного, было запрещённое в камере оружие, камеры видеонаблюдения оказались отключены — уже этого достаточно, чтобы мы обратились в суд, заявив о грубых нарушениях прав моего подзащитного. К этому ещё можно добавить то, что к знатному человеку подсадили каких-то отбросов, но это уже мелочи в сравнении с остальным.
Бондарёв выглядел совершенно раздавленным.
— Итак, когда моего сына выпустят под залог? — жутко-спокойным голосом спросил князь.
— Сейчас. Подождите немного. Я оформлю документ, и вы с Андреем Андреевичем сможете уехать.
Князь вышел из кабинета жандарма, внутри у него всё клокотало от ярости.
Для полного блаженства порой достаточно бывает горячего душа и чистой одежды, особенно после того, как просидишь сутки в вонючей камере.
Князь внёс залог, и свобода вернулась ко мне. Мы дома.
Приняв душ и приведя себя в порядок, я спустился к ужину. Семейную идиллию портило лишь присутствие Сальваторе. Анна с глупой улыбкой на влюблённом лице сидела рядом с женихом и самозабвенно глядела на него.
Меня едва не вытошнило, когда я стал свидетелем сахарно-слащавой сцены, когда сестрица вытерла испачканный соком персика подбородок своего избранника. Как можно быть такой дурой? Неужели все влюблённые напрочь лишаются рассудка?
Поздоровавшись со всеми собравшимися, я занял своё место за длинным столом. В ноздри впился невыносимо-прелестрый аромат изысканных блюд. Я отпил первый глоток восхитительного ежевичного вина. Эйфория в чистом виде полилась по моему горлу.
— Андрюш, мы очень рады, что недоразумение с твоим арестом было улажено и… — начала Ольга Владимировна, но я перебил её:
— Мама, прости, но мне бы не хотелось обсуждать столь деликатные вопросы при чужих.
— Кого чужого ты здесь увидел? — тут же встала на дыбы Анна.
Я молча и с улыбкой взглянул на её жениха, запивая превосходно запечённое мясо ещё одним глотком вина.
— Как ты смеешь так оскорбительно высказываться о моём женихе? — зло, аки разъярённая кошка, зашипела на меня сестра. — Он почти уже член нашей семьи, и я требую уважительно…