Подпольная империя рода Амато
Шрифт:
— Так магии там со… совсем чуть было, господин, — зарделся от похвалы парень, — больше водительского опыта и мастерства.
— В любом случае, ты — молоток! — Я хлопнул его по плечу.
Мы передвигались быстро, но искры из-под колёс уже не летели.
— Сейчас по… поедем другой дорогой, запутаем их, — сказал Сергей, сворачивая куда-то.
Спустя некоторое время убедившись, что погони нет, я вновь погрузился в воспоминания Андрея. На этот раз мне это удалось без труда, будто у памяти Амато сорвало клапан, и воспоминания потекли перед моим мысленном взором непрекращающимся ручейком.
Итак, род Амато — итальянского происхождения. В
нанял отряд наемной конницы под руководством основателя рода Амато, чтобы тот сопроводил архитекторов в Москву. Но после завершения дел в русском царстве возвращаться на родину иностранные гости не захотели — им понравилось на русских землях, и они решили обосноваться на них. На протяжении многих лет члены дома Амато служили русским князьям, царям, императорам и стали больше русскими, чем сами русские. Однако они сохранили связи с исторической родиной. После Великой войны эти связи стали еще более крепкими.
Род Амато официально занимался торговлей, виноградниками — в общем, всё довольно безобидное.
Но, помимо этого, у семьи было ещё одно дело — нелегальное. Князя Андрея Амато-старшего в определённых кругах даже называли теневым губернатором Петербурга. В криминальной среде он имел огромное влияние и власть. Однако Амато никогда не были беспринципными преступниками, плюющими на все нормы морали — у них имелся свой кодекс чести, и они его соблюдали. Честь и стала той самой причиной, из-за которой в последнее время дела рода пошатнулись.
Криминальный мир испокон веков был жесток, беспощаден и грязен, но в последние годы в нём начала распространяться совершенно неприемлемая для Амато мерзость.
Наркотики, нелегальная иммиграция, распространение проституции среди несовершеннолетних, контрабанда артефактов, незаконная трансплантология и даже работорговля. Все эти вещи не вязались с принципами, через которые никогда не переступали члены рода. Зато среди обычных преступников подобные вещи были делом не только нормальным, но и крайне выгодным. Баснословные деньги крутились в среде тех, кто занимался всем этим. Да и не только простые уголовники вершили подобные тёмные дела — на них высоко поднялись и некоторые знатные дома.
Род Амато считал ниже своего достоинства опускаться до продажи людьми, до травли народа запрещёнными веществами. Это бы замарало его честь навсегда. И члены семьи были не только против всего этого — они активно боролись с такого рода преступностью.
Я не сдержался от мысленной ухмылки. Всё-таки двойные стандарты у моей новой семьи. Преступники, осуждающие других преступников. Палачи тех, кто так же, как и они, вершили тёмные дела, но делали это без чести. Парадокс. Но я прекрасно понимал род Амато и поддерживал их позицию. Да, я тоже в своём мире был далеко не чист, но всё же знал границы дозволенного. Ребёнок — неприкосновенен. Наркотики, превращающие человека в жалкое насекомое — зло, которое нельзя оправдать.
Кстати говоря, мне ещё ни разу не заказывали праведника. Каждый, кого я убил по чьему-то приказу, был либо совсем чудовищем (причём порой буквально), либо весьма нравственно сомнительным экземпляром, потеряв который, мир стал только лучше. Нет, я не оправдываюсь, я лишь хочу сказать, что не поднимал руку на невинного.
Я вернулся к воспоминаниям Андрея.
Его род взял на себя обязанности правосудия. Последнее зачастую слепо, либо подкуплено. И в таких случаях на сцену ступает князь Андрей-старший со
Только вот сколько бы ни боролись со всякой мерзостью члены семьи Амато, та только набирает силу. Теневые палачи казнят одних ублюдков, так на их место тут же встают другие. Гнили слишком много и она незаметно проникает во все щели; те, кто очищает страну от неё, конечно, сильны, но их мало.
Андрей Амато, в теле которого я теперь находился, был юн, полон сил, энергии и юношеского максимализма. Он унаследовал от отца беспринципность в том, что для него важно, чувство собственного достоинства и чести, мужественность порой на грани безрассудства. С малых лет Андрей рос в твёрдой, непоколебимой преданности своей семье, и скорее убил бы самого себя, чем изменил роду. С юности мечтал он скорее вступить в семейное дело, приносить пользу роду, однако князь Амато не одобрял желания сына. Он хотел, чтобы тот служил делу возвышения и укрепления рода законными путями. И Андрей-младший пошёл на военную службу. Он был очень в ней хорош: крепкий телом и духом, со стальной волей и решимостью, Андрей быстро добился высоких результатов, и однажды вполне мог бы стать сенатором или генералом, если бы не один недавний инцидент, который в одночасье разрушил мечту князя Амато видеть сына большим человеком.
Но Андрей-младший и сейчас поступил бы так же, будь у него возможность повернуть время вспять.
Он стал свидетелем недопустимо грубого обращения своего командира с одной девицей, дочерью какого-то простого рабочего. Она была так юна и наивна, что у Андрея не было сомнений, что она всё ещё невинна. И эту чистоту хотел замарать подонок-командир, приказы которого ещё только вчера выполнял Андрей.
Он не мог допустить, чтобы судьба девушки, только вступающей во взрослую жизнь, была вмиг разрушена из-за какого-то похотливого козла. Андрей вступился за честь девушки. Командир был в ярости. Он вызвал подчинённого, осмелившегося перечить ему, на дуэль.
Андрей прекрасно знал, что дуэли — тем более при несении военной службы — строго запрещены. Ещё не так давно они были обычным делом, но новый император издал указ, запрещающий подобные поединки. Конечно, всё равно находились те, кто пытался обойти этот закон, но тем, кого ловили, приходилось потом иметь дело с последствиями.
Так вот, командир Андрея обошёл этот закон, но ему ничего за это не было, а вот Амато-младший жестоко поплатился. Мало того, что решил пойти на дуэль, так ещё и с вышестоящим лицом, своим командиром.
Но иначе он не мог. Делом чести было для него принять вызов — он просто не мог отказаться, иначе показал бы себя слабаком и трусом. К тому же, отказ биться мог быть воспринят, как признание собственной неправоты, как попытка пойти на попятную. Это противоречило всему, чему отец с младых лет учил Андрея. Теперь уже речь шла не только о чести девушки, а о собственной его чести.
Дуэль не успела состояться, слухи о ней просочились, куда не надо — был грандиозный скандал. Андрея уволили со службы. Но просто выставить с позором его не имели права, потому что он геройски воевал и имел кучу государственных наград. Из-за этого его уволили с сохранением права ношения мундира, с наградным оружием, со всеми наградами и с правом именоваться «господин полковник» или «майор».