Подруга моей дочери
Шрифт:
На меня оттуда смотрит кто-то совершенно чужой, словно не я. Красные, распухшие от слез глаза, искусанные губы. Растерянный вид.
Я разглаживаю волосы руками, провожу ладонями по лицу, словно умываясь.
"Ты красавица", — отзывается в голове эхом голос Кости.
Нервно усмехаюсь — больше некому говорить мне, что я красивая. Больше никому не нужна. Ни в Тюмени, ни в этой огромной, но совсем не принимающей меня в свои ряды Москве.
Непривычно входить в клуб не на работу, идти не в комнату для персонала, а к барной стойке.
— Соня? —
— Или как, — не особо церемонясь, отвечаю и бросаю взгляд на ассортимент на полках. Потом смотрю на танцпол и вдруг чувствую себя полной идиоткой. Мне неуютно. Что я тут забыла?
— Тогда… Тебе что-нибудь налить? — продолжает перекрикивать музыку Рус. — Коктейль, виски. Вино может?
— Я… не знаю.
— Понятно, — кивает парень.
Он начинает что-то мешать, потом трясти шейкер. Я не успеваю понять, что именно оказывается в бокале, когда Руслан протягивает мне темный напиток:
— Это тема, попробуй, все девчонки тащатся.
Все девчонки. Конечно. А потом прыгают на коленях чужих парней, не особо заботясь о последствиях.
Все же делаю несколько глотков и тут же морщусь.
— Ну как?
Мотаю головой. Становится душно, моментально чувствую, как снизу вверх поднимается жар.
— Я сейчас, — говорю и встаю с высокого стула, цепляясь за подножку, кое-как удерживаю равновесие. Руслан пожимает плечами и, больше не обращая на меня внимание, принимается мешать коктейли для посетителей. А я выхожу из шумного зала в коридор, направляясь в туалет.
Хочу умыться холодной водой, потому что щеки адски горят. И уже там вдруг понимаю, что зря пришла в клуб. Я даже веселиться не умею, не то, что напиваться. На что я, интересно, рассчитывала?
Глубоко вздыхаю и, выйдя из туалета, собираюсь покинуть заведение. Возможно, это решение верное, но далеко уйти не удается.
Застываю, сделав всего пару шагов — на моем пути стоит Жуков Антон Дмитриевич.
Коленки моментально подкашиваются от одного его взгляда, а пульс начинает стучать быстрее. Меня словно парализует, я даже шаг сделать не могу, не то что рот открыть. Это от неожиданности.
Вот только ритм сердца ещё больше учащается и дышать становится сложно. Наваждение какое-то.
Отец Жени удивлённо меня разглядывает, засунув руки в карманы джинсов, а я уже жду расплаты, хотя ещё ничего не совершила. Но разве этому человеку нужен повод?
— Ты что здесь делаешь? — спрашивает Антон Дмитриевич, и конечно, добавляет: — По мне соскучилась?
А я тут же вспоминаю причину и чувствую подступающие слезы. Не собираюсь я реветь. Не буду. Не при нем.
Всхлипнув, прикрываю рот рукой.
Жуков делает ко мне пару шагов:
— Ты чего?
Я молчу, продолжая бороться с жалостью к себе, но получается не очень.
— Что-то случилось? — теперь хмурится он.
Мотаю головой, не выдержав, стараюсь обойти Жукова, но он хватает меня за локоть. Притягивает, всматриваясь, снова хмурится.
— Ты меня искала? С Женей…
— Все хорошо, — говорю тут же. — Это… Личное.
Удивительно, но он больше не ухмыляется. Какое-то время смотрит в упор, пока я восстанавливаю сбившиеся дыхание, а потом коротко бросает:
— Пойдем.
И тянет меня в свой кабинет.
Я даже не знаю, зачем иду за ним, просто переставляю ноги. Оказавшись в кабинете, он закрывается дверь на ключ, а я наконец понимаю, что делать мне тут точно нечего. Ежусь, обхватывая себя руками. Так и стою.
На столике неизменный атрибут — виски. Антон Дмитриевич наливает бокал и идёт ко мне.
— Пей, — протягивает он.
Я слушаюсь. Морщусь, закашливаюсь, чувствуя, как Антон Дмитриевич забирает бокал. Усаживает меня на диван, опускаясь рядом. Мелькает мысль, что это неправильно, что на этом диване он обычно… Но сейчас мне не до отстаивания своих принципов. Которые я и так уже нарушила.
Тело становится мягким, по нему растекается тепло.
Повернувшись, встречаюсь с мужчиной взглядом, он молчит, а я позволяю себе рассматривать его.
У него красивые глаза, словно нарисованные. Я и раньше замечала, сейчас в полутьме они кажутся темнее. Я вдруг понимаю, что Антон Дмитриевич тоже меня рассматривает, переводя взгляд на губы. Сердце сжимается, по телу пробегают мурашки. Он меня уже целовал, но вряд ли я тогда понимала, что происходит. Да и сейчас не особо.
Но я этого хочу, хочу так, что готова первая прикоснуться к его губам. Это все от злости на Костю, нет других причин. Иначе почему я не отстраняюсь, продолжая наблюдать, как он садится ближе?
— А теперь ещё раз, Соня, — слышу его голос, словно в тумане. — Что произошло?
Я все же немного отстраняюсь.
Набираю в лёгкие воздух. У меня вы произошли, Антон Дмитриевич, и всё пошло наперекосяк. Но вместо ответа я кладу руку ему на грудь и провожу к плечу. Меня буквально бьёт током от этого прикосновения, чувствую, как напрягается Антон Дмитриевич, перехватывая мою ладонь:
— Соня…
Качает головой, и я отдергиваю руку, тут же выкладывая все, что произошло. А закончив, закрываю лицо ладонями, успев заметить на лице мужчины удивление. Ну хоть не ухмыляется.
Жуков откидывается на спинку дивана, а я чувствую себя полной дурой. Нужны ли мои проблемы взрослому мужчине? Он и так обо мне невысокого мнения.
— Знаешь, Соня, — наконец, произносит он. — Всё недолговечно, — а вот теперь ухмыляется. — Но это не повод убиваться.
Смотрит он не на меня, а перед собой, говоря в пустоту, словно и не мне вовсе.
— И ты решила напиться? — резко поворачивается в мою сторону. — Поэтому сюда притащилась?
— Уже не знаю, — произношу тихо. Странно слышать от Антона Дмитриевича не издевки, а нормальную речь.