Подрядчик
Шрифт:
– Согласен, – согласился после недолгого колебания Филин. – Расскажи, где он находится, ребята проверят, и, если не соврал – вали на все четыре стороны.
– Ну, – протянул я. – Ты и сам понимаешь, что он не под памятником Ленину на Площади Революции, а в лесу. Было бы его так легко найти – какой-нибудь случайный грибник или охотник уже настучал бы куда надо.
На этот раз толстяк думал намного дольше, тщательно взвешивая все "за" и "против". Но, в конце концов, жадность и не таких фраеров губила.
– Бекас! – крикнул он.
– Чего? – засунул голову в кабинет
– Сейчас возьмешь шпиона, Марадону, Казака и Щуку, и поедете, куда он скажет… может, еще пешочком прогуляетесь. Попытается бежать… нет, даже если тебе покажется, что он только подумал бежать – мочите сразу. И руки для надежности свяжите. Упустите – четвертую. Понял?
– Понял я, понял, – кивнул бугай.
Теперь я ехал с большим комфортом. И плевать, что руки связаны, зато в бока петарды не упираются. Как-то спокойнее осознавать, что ни у кого на кочке палец на спусковом крючке не дернется.
Ниссан, объехав окольными путями пост ППС на выезде из города, летел по Свердловскому тракту, удаляясь от Челябинска. Надо отдать должное Японцам – дорогу автомобиль держал отлично. Тем приятнее будет возвращаться.
Это направление я указал не зря. Через десяток километров будет поворот на объездную дорогу – перемычку, короткими извилистыми отрезками соединяющую Свердловский, Уфимский и Троицкий тракты. Надо будет тормознуть комсомольцев где-нибудь неподалеку, и пускай потом Филин гадает, в какую сторону ушел шпион, а я же, не заезжая в город, за полчаса доберусь до своей временной базы в садах.
– Не туго? – поинтересовался спортсмен, кивнув на связанные руки.
– Терпимо, – буркнул я. – Оп, оп! Не гони! – предупредил я водителя. – Узнаю этот мостик – после него будет поворот направо. Нам туда.
Мостик я на самом деле узнал – мы с Наталкой, еще когда были женаты, ездили сюда за грибами. А поворот… Россия ведь не Германия с ее автобанами, где все параллельно, перпендикулярно, огорожено заборчиком и покрашено в черно-белую полоску. На каждом километре трассы найдется несколько поворотов – какие в те же сады, другие – на поля, третьи – в небольшие деревеньки типа Сашиных Ключей, которые, не будучи аборигеном, днем с огнем не сыщешь.
"Скай", подняв тучу пыли, съехал с трассы на узкую проселочную дорогу. Машину затрясло на ухабах. По днищу с пулеметным тактом застучали камни, густые ветви деревьев, царапая краску, скребли по кузову.
– Долго еще? – начал терять терпение Бекас.
– Совсем близко, – заверил я. – Сейчас будет пенек, там остановишься, минут двадцать пешочком – и на месте.
– А красивая у нас природа! – восхищенно произнес Паша. – У вас, небось, такой нету!
– Да уж, – согласился я. – Куда лесам моей родной Техасщины до ваших…
– Этот пенек? – перебил рэкетир.
– Он самый, тормози.
Ну, и про пенек угадал. Кто-нибудь видел лес без пеньков? Я – нет. Таких попросту не бывает!
Смяв траву, автомобиль заехал на опушку и остановился. Хозяин "Скайлика" первым делом обошел вокруг своего аппарата, с сожалением разглядывая свежие царапины на краске. Щука с Казаком – так и не понял, кто из них кто, разминались после долгого
Бригадир достал из-за пояса свой Наган, и, крутанув барабан по предплечью, навел его на меня. Остальные посчитали, что в лесу, со связанными руками я никуда не денусь. К тому же, их никто четвертовать не обещал.
– Веди, – приказал старший. – Будешь дурить – стреляю без предупреждения.
Хрустнув, напоследок, суставами, я повел отряд в чащу. Здесь процессия ощутимо растянулась – идти по высокой траве, когда под ноги постоянно попадают сухие ветки и корни деревьев, камни и норки сусликов, а по лицу хлещут березовые веники – занятие не из легких. А уж в кожаных куртках по тридцатиградусной жаре – и подавно. Вокруг вились тучи комаров, и местоположение каждого бандита, несмотря на то, что я шел впереди, я отчетливо представлял по шлепкам и матюкам, когда кто-нибудь оступался. Казак и Щука, вопреки начавшим появляться подозрениям, оказались далеко не немыми, или же из всего Великого Русского языка знали лишь ругательства, но, зато, в огромном количестве.
Я украдкой озирался по сторонам в поисках спасения. Обещанные двадцать минут подходили к концу, ничего путного так и не попалось. Наконец, я заметил толстую ветку, растущую почти горизонтально на уровни груди. Вот оно – должно сработать!
– Почти пришли, – крикнул я, обернувшись.
Бекас шел сразу позади меня, револьвер уже не был направлен на мою спину, а висел в руке ненужным грузом. За ним шел футболист. Тот вообще забыл про меня, и гораздо больше внимания уделял холмикам из листьев, собирая грибы. В его пригоршне набралось несколько средних обабков. Двое оставшихся бандитов прилично отстали, и брели, сняв куртки и перекинув их через плечо, отмахиваясь от надоедливых жужжащих насекомых.
Дойдя до ветки, я уперся в нее руками, и отвел по ходу движения. Она поддалась сначала легко, но, чем дальше я ее отгибал, тем труднее отходил природный рычаг. Я же изо всех сил делал вид, что это совершенно не трудно, так – тростиночка. И вот, когда силы были на пределе, я отпустил пружину, нырнув под нее.
Со свистом разрезав воздух, оставляя листья, оторванные ветром, ветка зарядила Бекасу в грудь. Бригадир, шумно выдохнув, со сдавленным криком, подлетел на добрый метр и рухнул точнехонько на своего напарника, проделав в воздухе немалый путь. Револьвер, выпавший из руки бандита, утонул в зеленом море в полуметре от меня.
– Вали его! – завопил кто-то из оставшихся.
Недолго думая, я бросился за Наганом – туда, где еще колыхалась трава. Рука нащупал металл… черт, это ствол!
– Порву гниду! – взревел, поднимаясь, глава отряда.
Но я уже успел нащупать рукоятку. БАХ! БАХ! Пули встретили рэкетира в прыжке, прошив насквозь его куртку. Бекас замер, удивленно опустив глаза на два красных цветка, растущих на груди. БАХ – хлестко стеганул по ушам выстрел, и бандит, получив во лбу третий глаз, начал заваливаться назад.