Подрядчик
Шрифт:
В ответ громыхнула, судя по звуку, целая гаубица. Пока бугай перекрывал линию огня, его соратники опасались стрелять в ответ, но теперь, когда доктора звать уже поздно, шмалять в меня ничего не мешало.
Я сместил прицел. Один из молчунов извлекал из казны обреза двустволки стреляные гильзы, второй, скользкими от пота руками, пытался взвести затвор пистолета. Этот и будет первым. С колена, не поднимаясь, я нажал на крючок. БАХ! БАХ! Первая пуля, срезав тонкие ветки, ушла выше, но вторая достигла цели и амбал, крутанувшись на месте, обрушился на муравейник. Им теперь жратвы до следующего века хватит.
Обладатель обреза,
Все, последний. Марадона лишь поднимался на ноги, удивленно озираясь по сторонам, но, не найдя других комсомольцев, повернулся ко мне. Я навел мушку Нагана точно в лоб футболиста, с расстояния в пять метров промахнуться невозможно, но спортсмен начал мне нравиться, и убивать его желания не было никакого. Впрочем, если не останется другого выхода – своя шкура дороже.
– Фильмы с Клинт Иствудом любишь, да? – оскалился я. – Тогда я знаю, о чем ты сейчас думаешь. Ты думаешь – он выстрелил семь раз, или только шесть? Знаешь… за всей этой суматохой я и сам со счета сбился. Как думаешь, тебе повезет?
Паша, скорее всего, и не считал. Но, вспомнив фильмы с Джеймсом Бондом, и на свое везение не надеялся. Подняв руки, он произнес:
– Сдаюсь.
– Руки за голову, – скомандовал я. – Развернись… на колени.
– Не убивай! – взмолился рэкетир. – У меня мама старенькая, сестренка маленькая! Завяжу – обещаю, на завод работать пойду…
– Да мне до апельсина, – ответил я, обрушивая рукоятку револьвера на его затылок. – Главное – подальше от меня.
Теперь я стал гордым обладателем целого арсенала – обреза, Нагана, двух ТТшников и совершенно потрясающей машинки – Вальтера П-38 раннего выпуска. Стало понятно, почему бандит не смог передернуть затворную раму – из-за оплошности Карла Вальтера, который полвека назад не предусмотрел рифления на кожухе, оставив его полностью гладким. Этот промах, возможно, спасший мне жизнь, конструктор исправил лишь в конце 1940 года, так что мне сильно повезло.
Взвесив на руке "арме-пистоле", я решил оставить его, тем более, что в кармане бандита нашлась запасная обойма и горсть девятимиллиметровых маслин. О том, чтобы остаться безоружным не могло быть и речи – тех, кто не мечтал увидеть мою голову у себя на полке, я знал не так уж и много. Остальное оружие я оставил здесь же, в лесу.
К сожалению, ножа ни у кого из рэкетиров не нашлось – но, зато, в багажнике Ниссана я обнаружил топор. Ржавый, с зазубренным лезвием, но перепилить веревку, опутавшую мои руки, его вполне хватило. Теперь пора испробовать "Скайлика" в деле.
Глава 6
В свое временное пристанище я вернулся, когда на небосклоне зажглись первые звезды. Вернулся через знакомую дыру в заборе – Skyline я спрятал в лесу. Светиться на иномарке в садах не хотелось, но быстроногий жеребец под боком мог пригодиться. Нет, это отмазка. Вообще, по-правде, хотел утопить его или сжечь, чтобы замести следы, но после пожалел – уж больно хорош, шельмец!
Около
– Лешка! – бросилась мне на шею девчонка, перемазав щеку потекшей тушью. – Вернулся!
– Япона мать! – выругался физик. – Живой таки! И почти целый! Я-то уж думал, завтра покажут в новостях пойманного шпиона ЦРУ!
– Вспотеют, – заверил я, отрывая от себя Веронику.
– Ой, у тебя кровь! – всхлипнула Зиманкова.
– Так, Вика! – взбесился я. – Прижмись, а? Ну кровь и кровь, тебе не до апельсина? Дай с человеком поговорить!
Соседка на миг окаменела, жадно хватая ртом воздух, затем, скрестив руки на груди, села на табуретку и отвернулась к окну.
– И?… – вопросительно посмотрел я на физика.
– Ах, да, да, – кивнул он. – По решению нашей задачи… Могу поздравить и тебя и себя – решение, похоже, есть, только процесс протекает, скорее, не в области физики, а в области философии. Короче говоря, я пошел другим путем!
– Ох, ё-мае? – схватился я за голову.
Это и пугало. Этот таинственный, полный подножек другой путь, который, тем не менее, мы выбирали всегда – с самого появления Руси. Почти во всем мире католическая церковь, Володя сказал – нет, у нас будет православная. Когда строили железную дорогу в Российской Империи, и встал вопрос, как делать – как в Европе, или шире – и то сказали "нафиг надо!", и сделали шире. Так и мучаемся с тех пор. Формат телевещания – французский SECAM, или, как во всем остальном мире – PAL? Пусть будет SECAM. Во всем мире калибр нарезного оружия меряют по долам нарезов, у нас – по диаметру ствола. Именно поэтому пуля одного и того же диаметра у нас имеет обозначение 5,45 мм, а у НАТО – 5,56 мм. Нет, этот тернистый другой путь не всегда приводил в тупик, но в большинстве случаев приходилось, кроме другого пути, искать и объездную дорогу, порой возвращаясь в самое начало пути.
– Да! Алексей, подумай! – продолжал отец гения, сделав вид, что не заметил моей реакции. – Ты же переместился в прошлое, чтобы исправить некую ошибку – не допустить тому цеху развалиться! А теперь представь, что там, в две тысячи восьмом, у тебя все просто замечательно, никакой цех не развалился, следовательно… тебе нет необходимости перемещаться в прошлое, понимаешь?
– Нет, – честно признался я.
– Ну… эх, физика процесса проста!
Евгений Борисович достал свою тетрадку, нашел чистую страницу, и по ножу, как по линейке, нарисовал на ней линию.
– Допустим, это время… так? Это, – он поставил точку на прямой. – Момент, из которого ты переместился сюда, – ученый поставил вторую точку. – Теперь здесь тебе необходимо увести линию, – профессор прочертил ломаную кривую из "сюда". – Ну… создать параллельную реальность, что ли, в которой ты никуда не перемещаешься… понимаешь?
– Нет, – повторил я.
Голова отца работала так же, как и у сына – в совершенно иной плоскости, не доступной простым смертным. Шел бы разговор о том, как кого обсчитать, как подписать акты, в которых объемы в полтора раза больше реальных, или как поломать кого по ценам – здесь бы я сказал свое крайнее слово, но что касается точных наук… здесь я умываю руки.