Подсадная невеста для фальшивого жениха
Шрифт:
Женька застонала и обхватила голову руками. Что же она натворила?!
А Виталий, явно куражась, продолжал:
– Кстати, не уверен, что бабы могут правильно воспитывать пацана, так что Антона я, наверное, заберу к себе. Ты ведь никогда не дашь ему то, что могу дать я.
– На вашем месте я бы не был столь самоуверен, – вмешался Сашка. – Вряд ли ребенку нужен такой папаша, как вы.
– А ты, дядя, шел бы лесом, ага? Если ты Женькин хахаль, вот и трахай ее, а в наши разборки не лезь, усек? – осклабился Виталий.
– Знаешь, в приличном обществе за такое бьют морду, – прищурив глаза, медленно
– Ты же сказал – морду! – проскрипел Виталий, схватившись за причинное место и скрючившись от острой боли.
– Я сказал – в приличном обществе. А для нас и так сойдет! А теперь слушай и запоминай, падаль! Если ты сунешься к Антону или Жене, больше детей у тебя никогда не будет. Понимаешь, к чему я веду? Если ты попробуешь шантажировать Женю или ее мать – тот же самый результат. А теперь вали отсюда!
– Да я!.. Ты крупно об этом пожалеешь, урод!..
Сашка ничего на это не ответил – просто схватил Виталия за шиворот и волоком потащил его к воротам, словно вышибала в баре – перебравшего пьянчужку.
– Отпусти меня! Немедленно! Кому говорят?! Ну же! – заверещал Виталий, но Сашка, не обращая никакого внимания на вопли, вышвырнул его за ворота, после чего быстро переговорил с охранником и вернулся к Женьке.
– Все, больше он тебе докучать не будет.
Женька заторможенно кивнула, а затем, залившись слезами, опрометью бросилась к особняку. Сашка попытался было ее удержать, но бесполезно. Женька вырвалась из его объятий и скрылась в доме. Сашка же, ошарашенный новостью о том, что «невеста» оказалась мамой девятилетнего парня, плюхнулся обратно под иву и глубоко задумался.
Через два часа после визита Виталия случилось неизбежное. Женю и Сашку вызвали на третий этаж, где Марина объявила им, что ввиду открывшихся обстоятельств Евгения не может претендовать на приз и выбывает из игры. Но поскольку ею подписан контракт, покинуть особняк она сможет не ранее начала следующей недели. Всем спасибо, все свободны. Наслаждайтесь отдыхом, граждане лузеры и неудачники.
Женька стойко выдержала этот удар, не скатившись до бесполезных и ненужных объяснений. Она ведь знала, на что идет. И кто виноват, что ее расчет, что тайна юности так и останется тайной, не оправдался?
Спустившись с третьего этажа, Женька попыталась закрыться и отсидеться у себя в комнате, но тут уж Сашка проявил настойчивость и разделил ее добровольное затворничество. Поняв, что выставить его за дверь не получится, Женька уселась в кровати, уткнувшись лицом в колени.
– Не знаю, насколько это теперь имеет смысл, – начал Сашка. – В общем, я с пристрастием расспросил охрану, они утверждают, что приказ пропускать к тебе гостей пришел от высшего начальства. Кажется мне, это все-таки классическая подстава. Кто-то там, наверху, очень не хотел отдавать тебе приз.
– Да не все ли теперь равно? – равнодушно отозвалась Женька. – Не хотел – и не отдал, всего-то делов.
– Знаешь, а на самом деле я рад, что все так вышло!
– Ты хоть соображаешь, что несешь? – рявкнула Женька. – Рад он, видишь ли! А как мне теперь быть? Как этого мерзавца от Тошки отгонять? Или, может быть, подскажешь, каково теперь будет Антону идти в школу,
– Жень, извини, я неправильно выразился. Я ведь совсем не то имел в виду, – заторопился Сашка.
– Да?! А что же?
– Я тоже должен тебе кое в чем признаться. Я ведь на самом деле актер, а не игрок, как ты. Только умоляю, подожди, не говори ничего! Я...
– Да знаю я, что ты актер! – бросила Женька и снова уткнулась в колени.
– Откуда? – опешил Сашка.
– Не важно. Знаю, и все.
Сашка секунд десять осмысливал открывшуюся перед ним истину, после чего продолжил уже значительно веселее:
– Ну, раз ты это знала, то должна понять, что я чувствовал все это время. Этот чертов приз разделял нас почище, чем кастовая система индусов. Я так боялся, что ты, выиграв эту прорву деньжищ и узнав, что я на самом деле никакой тебе не жених, решишь, что чувства к тебе тоже наигранны и все, что мне от тебя нужно, – это деньги, деньги, деньги – век бы их не видать! А сейчас у меня словно камень с души упал. Теперь мы открыты друг перед другом. Больше не надо хитрить, изворачиваться, изображать из себя невесть кого. Все с чистого листа, все честно и без дураков. Женька, я люблю тебя, понимаешь?! И больше всего на свете боюсь, что ты решишь, что я неподходящая для тебя партия. Женька, ты готова стать моей женой?
– Как ты можешь сейчас об этом?!
– Я настаиваю! Для меня это очень важно! Скажи – да или нет?
Женька подняла лицо.
– Ты понимаешь, что еще одного предательства я просто не вынесу? – тихо спросила она его, глядя в глаза так, что по Сашкиной спине пробежал озноб.
– Я не предам тебя. Никогда! – твердо ответил тот.
– Однажды меня уже втоптали в грязь. Походя, трусливо, наплевав на мои чувства. Наигрались и выкинули на улицу, как шелудивую собачонку.
– Но я не он! Я не Виталий! – рявкнул Сашка. – Черт побери, сколько можно прятаться от мира в своей скорлупе?! Я пытаюсь к тебе пробиться, но ведь ты защищаешься от меня изо всех сил! Ну же, что мне сделать, чтобы ты мне доверилась? Чем доказать, что я искренен с тобой?!
– И даже то, что у меня есть сын, тебя не останавливает? – горько поинтересовалась Женька.
– Антон – отличный парень. И у него отличная мать. Так почему это должно каким-то боком отвратить меня от тебя? Где логика?
Женька не ответила. А затем тихо-тихо, так что Сашке пришлось напрячь слух, чтобы не пропустить ни слова, принялась рассказывать:
– Все началось с того, что у меня умер отец и я, повздорив с матерью, ушла из дома. Моя подруга, к которой я подалась, предложила мне пожить в подвале соседнего дома...
Женька рассказывала, не упуская ни малейшей подробности, не жалея ни себя, ни собеседника – так исповедуется священнику осужденный на смерть преступник. Лаз в подвал, забредшая туда компания, короткая и яростная схватка, ее освобождение...
– ...и мы пошли к нему домой. Виталий жил один, поэтому можно было не волноваться, что кто-нибудь из его родственников решит дать знать моей матери, где я нахожусь. Он накормил меня, дал чистую одежду, чтобы я могла снять с себя пропахшие подвалом вещи и постирать их. А потом мы пошли спать...