Подсластить победы горечь
Шрифт:
— Что же я делаю? — подумала, придя в себя в одиночестве, дрожа в тонкой рубашечке. — Он ведь может на меня обидеться. Я ужасно себя веду…
И она, взяв себя в руки, вернулась в спальню. Сид лежал на спине и смотрел в потолок. Повернул голову, когда пугливая супруга села на краешек кровати.
— Я, между прочим, спросить хотел, — хмыкнул он. — Поговорить с тобой, успокоить. А вот теперь мне кажется, что я чего-то не знаю, — вроде бы спокойно закончил он, — Я ошибаюсь?
— Меня как-то король напугал похожим образом, — смутилась девушка. — Еще до того, как посадил тебя в темницу.
Тогда
— Это чтобы ты не путала, с кем находишься в одной постели, — резко сказал он. Фенелла от стыда закрыла лицо руками.
— Любимая, — после минуты напряженного молчания, гораздо мягче произнес Сид, — мы повенчаны, у нас впереди вся жизнь. И, хотя это уже ничего не изменит, признайся честно и мне и себе: ты меня все же любишь, или нет?
Кажется, он даже и не дышал, ожидая ее ответа.
— Люблю, — подумав, прошептала девушка, опуская руки.
— Ты не из чистого упрямства за меня вышла замуж?
— Нет.
— А почему? Повтори, любимая.
— Потому что я тебя люблю, — еще тише сказала Фенелла, почти на ухо обнявшему ее Сиду.
— Тогда не бойся. Мы никуда не спешим.
Он уложил ее в кровать, лег рядом и крепко прижал девушку к себе. Не шевелился. Постепенно тепло чужого тела ее согрело, девушка перестала вздрагивать, невольно расслабилась и обняла мужа за шею. Но если ее супруг рассчитывал на продолжение, то он просчитался. Она плавно соскользнула в крепкий сон в надежных объятиях любимого человека.
А с утра никакого дальнейшего налаживания супружеских отношений уже не получилось. Оба проснулись от громкого стука в дверь дома. Стучали настолько сильно, что слышно было даже в спальне на втором этаже. Сид вскочил, взлохмаченный, кое-как закрепил волосы, натянул на себя одежду и стремительно сбежал вниз.
— О, какая встреча, — услышала Фенелла его бодрый голос. — Дон Цезар, какими судьбами?
Новобрачная вскочила, метнулась к сундуку со своей одеждой, накинула какой-то широкий балахон поверх тоненькой рубашечки, набросила капюшон на растрепанные волосы, и, подбежав к перилам лестницы, перегнулась, чтобы посмотреть, что происходит внизу.
— По поручению короля, — довольно весело сообщил дон Цезар, — за вами и за доньей Фенеллой, если она находится у вас.
— За донной Оканнера, вы хотели сказать, — жизнерадостно поправил его Сид. — Нас обвенчал вчера владыка Леонтий. Теперь нас может разлучить только смерть, и, если вы надеетесь на мою, то напрасно. Я владею важными сведениями. Не думаю, что меня выгодно убить.
— Вы излишне… э-э-э, категоричны, дон Сид, — сказал дон Цезар, поднял голову и увидел перегнувшуюся через мраморные перила любопытную девушку в неприбранном виде с выбивающимися из-под капюшона волосами. — Я пошлю к королю гвардейца с сообщением, как весело обстоят у вас дела. Даю вам обоим время, привести себя в порядок. Одеться, умыться, там… Но потом все же придется проследовать со мной к его величеству.
Начальник королевской гвардии немного помолчал, затем продолжил, усмехнувшись.
— Если бы меня кто спрашивал, я бы отдал вам руку любой принцессы, дон Сид, за любой клинок,
В королевских покоях молодоженов ждали все те же люди, которых они видели накануне, но сегодня в зале восседал еще и архиепископ Остарии со сверкающим посохом в руках. Фенелла вслед за Сидом подошла под благословение владыки и немного успокоилась, встретив его ободряющий взгляд.
— Ну что же, ваше величество, — скромно сказал архиепископ страны, — можете приступать к королевскому суду над смиренным и преданным вам Леонтием, — он опустил седую голову и низко склонил сверкающее золотом навершие своего посоха в сторону короля.
Боэланд резко отвернулся от окна и в два шага оказался перед креслом духовного властителя страны.
— Ваше преосвященство! — со злостью произнес он. И замолчал, сжав кулаки. В покоях воцарилась прямо-таки зловещая тишина. Фенелла осторожно огляделась. В глубине комнаты стоя ожидали дальнейшего развития событий принц Гай, теперь сюзерен дона Сида Оканнеры, и дон Альвес де Карседа, признанный оплот рыцарской чести, рыцарь без страха и упрека. У двери застыл бородатой и зловещей статуей дон Цезар. Фенелла невольно схватила своего мужа за руку и прижалась к нему. Боэланд, заметив ее движение, дернулся.
— Зачем вы их обвенчали?! — чуть ли не прорычал он.
— Зачем? — спокойно переспросил архиепископ, поднимая голову. — Ваше величество, они давным-давно друг друга любят. Я не увидел препятствий для заключения брака. Все просто.
— Но мое разрешение…
— Они оба совершеннолетние.
— Но Фенелла — принцесса! Брак до неприличия неравный!
— Ваше величество, — тихим и проникновенным голосом снова начал говорить владыка, — в основании каждого рода, теперь великого и знатного, стоит всего один человек, незнатный, небогатый, но исключительный по силе духа. Я думаю, мы присутствуем при рождении нового знатного рода. Вы сознательно не замечаете личных достоинств моего любимого сына Сида. Он может закрыть порталы, связывающие нас и прогрессоров с Земли, а может их и не закрыть. В этих двух случаях развитие нашего мира пойдет принципиально разными путями. Человек, держащий в своих руках судьбу целого мира, вполне достоин руки вашей сестры, на мой стариковский взгляд.
Фенелла невольно поглядела в сторону дона Альвеса и внезапно увидела в спокойном, твердом взгляде рыцаря полное согласие со словами архиепископа. Король, повернувший голову вслед за ней, увидел то же самое. Отмахнуться от мнения графа де Карседы он не мог.
— А вы знаете, владыка, что именно означает для Фенеллы замужество? — возмущенно поинтересовался он. — Не знаете? Фенелла, переместись в свои покои прямо сейчас.
Девушка дернулась, чтобы выполнить приказ, но осталась на месте. Сквозь пространство переместиться она не смогла.