Подумай дважды

Чайка София

— И что тебя беспокоит? Измайлова больше не беременна. Ребенка, конечно, жаль, но ты не виновата, что так случилось. К тому же он отправился не куда-нибудь, а к матери.

— Наверное, я просто дура, но мне кажется, что так будет продолжаться всегда. Возможно, мы просто не созданы друг для друга. Или у меня сдают нервы.

— С ума сошла?! Ты любишь, он любит. Надо же такое выдумать — не созданы! Если не вы, то кто?!

— Ты себе не представляешь, как мне плохо. Кеша не дает развод. Егор — где угодно, только не рядом. Я так устала сдерживаться, поступать

рассудительно, входить в положение. Мне хочется реветь и топать ногами, а еще постоянно находиться рядом с Бриттом, разделить с ним все. Понимаешь? Все!

— Давай так. Приходи ко мне вечером. Дома никого не будет, и мы повеселимся на славу — наревемся, потанцуем, напьемся!

— Лора, я тебя люблю.

— Посмотрим, что ты скажешь завтра, когда у тебя будет раскалываться голова.

Джип пришлось оставить у знакомых на краю деревни. Дороги начисто развезло от осенней непогоды, и даже колеса внедорожника вязли в многотонной грязи.

Запахнув плотнее плащ, Егор открыл до боли родную калитку и подумал, что ее давно пора покрасить, а еще смазать петли, чтобы не скрипели. Будка Дозора слегка покосилась на левый бок, а бочка для дождевой воды проржавела до дыр. Он слишком давно не приезжал домой.

Бритт потрепал по загривку радостно вилявшую хвостом дворнягу и вбежал по высокому крыльцу в дом. Снимая грязные башмаки в сенях, Егор услышал тихие женские голоса. Он напряженно вздохнул, не зная, что его ожидает, и направился в комнату. Чистые половицы скрипнули под его ногами, и обе женщины обернулись на этот звук.

Полная, румяная, очень подвижная женщина в завязанном на затылке клетчатом платке, соседка тетя Валя, тотчас подскочила с места и бросилась его целовать в обе щеки.

— Егорушка приехал! Вот радость-то!

— Здравствуйте, теть Валь. Спасибо, что позвонили.

— Не за что. Эта упрямица меня отругала за то, что я тебя побеспокоила.

— Правильно отругала. — Егор с облегчением отметил, что мама говорит довольно бодро, хоть с кровати не поднялась. — Вот полежу маленько и встану. Устала.

Бритт подошел к матери и поцеловал ее в бледную щеку, заглянул в лицо. Вблизи она действительно выглядела усталой. А ведь ей всего сорок девять.

— Ты как, ма?

— Все хорошо, сыночек. Сейчас поднимусь и приготовлю тебе поесть. Проголодался, поди, с дороги?

— Не голоден я. Лежи.

Егор сел рядом и взял ее за руку, согревая своим теплом узкую мозолистую ладошку.

— Может, хоть ты уговоришь ее в районную больницу лечь. — Тетя Валя присела на краешек дивана и с тревогой смотрела на подругу. — С самого утра давление подскочило. Хорошо, что я случайно мимо пробегала. Смотрю, лежит посреди комнаты. Пока проверяла дышит ли, думала со страху сама рядом грохнусь. Кое-как до кровати дотащила, стала на помощь звать. Наш фельдшер, дай ему Бог долгих лет жизни, примчался по первому звонку, наложил енту манжетку, а потом уколол чего-то. Марусе только через пол часа полегчало.

— Не заворачивай ребенку голову. Я уже здорова.

Она попробовала подняться,

но схватилась рукой за голову и снова упала на подушку. Егор встал на колени перед кроватью и вгляделся в лицо матери.

— Мама?

— Ничего страшного. Голова закружилась. — Она улыбнулась и ласково погладила его по лицу. — Не беспокойся обо мне. Такое уже бывало. Я просто перенервничала.

— Что случилось?

Мама бросила взгляд в сторону соседки и та сразу засобиралась.

— Что-то я засиделась. У меня на кухне яблоки сушатся. Пойду, проверю, не пригорели ли. Если что, зовите.

— Спасибо, теть Валь! — крикнул ей вдогонку Егор и выжидающе посмотрел на мать. — Кто тебя расстроил?

— Сыночек, ты только не подумай, что я вмешиваюсь в твою жизнь, но… Кто такая Вероника?

Егор напрягся. Ему свело скулы от мысли, что Измайлова посмела беспокоить его мать. Как же она умудрилась раздобыть номер стационарного телефона? Мария Николаевна Бриттова не признавала мобильную связь. Хотя, что в такой глухомани сотовый на самом деле работал не слишком надежно.

— Она звонила тебе?

— Я разговаривала с ее мамой. Девушка плохо себя чувствовала. Это правда?

— Что именно?

Он мог только догадываться, что наплела по телефону мать Ники.

— Женщина плакала в трубку и говорила, что ты бросил ее беременную дочь, и она потеряла из-за этого ребенка. Как же так, Егор?

Внутри него клокотала ярость, но он заставил себя говорить спокойно.

— Она все перекрутила, ма. Ника — моя бывшая любовница. — Егор поймал укоризненный взгляд матери, но заставил себя продолжить. — Извини, но теперь такая жизнь. Это было обоюдное решение. Ника знала, на что соглашается. Ребенок не входил в наши планы. Во всяком случае, в мои. Но это произошло, и я согласился содержать их обоих. Веронике это не понравилось. Она хотела замуж. Все остальное — следствие этого. Мне жаль ребенка, но эта женщина перешла все границы. Прошу тебя мама, поверь, я хотел, как лучше.

— Я верю тебе, сын. Кому ж мне верить, если не тебе?

Он поцеловал маленькую натруженную руку. Мария Николаевна жила в одиночестве и самостоятельно выполняла всю работу по хозяйству. Егор в очередной раз подумал, что ему необходимо приезжать чаще.

— Ты сама лучшая мама в мире.

— Не подлизывайся. Я вот что хочу узнать. А ты не хотел на ней жениться? Вы, наверное, долго… встречались.

— Сейчас — точно не хочу.

— Потому что ребенка больше нет?

— Я встретил другую женщину.

— Господи, еще одна?

— Единственная. Мы давно знакомы.

— Так чего не женились? Я хочу внуков.

— Она замужем. — Заметив потрясение на лице матери, Егор попытался объяснить. — Когда мы познакомились, Серафима была свободной, но потом вышла замуж. Короче, я сам виноват. А теперь она разводится с мужем.

— Из-за тебя?

— Нет. — Он не был в этом убежден. Возможно, его присутствие и сыграло какую-то роль в решении Симы, но, глядя в добрые карие глаза матери, Егор тряхнул головой и подтвердил: — Нет.