Подумай дважды

Чайка София

— Как такое может быть? — Егор повернулся к Кеше. Он еще не верил в свое отцовство. Не мог поверить. Слишком немыслимым, невозможным это казалось, а сейчас и трагичным. — Или это ложь? Не понимаю зачем? Если тебе не нужна эта девочка, я с удовольствием ее удочерю.

— Так тебе и разрешили! Она — моя! — Кеша схватил его за грудки и встряхнул, насколько это позволяла их похожая комплекция. — Это я ее воспитывал, целовал коленки, когда она падала, и укладывал спать. Не всегда, но старался. Ясно?!

— Ясно! — Егор оторвал от себя пальцы Кеши. —

Не понятно только почему ты сказал мне это теперь, а не шесть лет назад. Даже больше, чем шесть. К чему молчать столько времени и выплеснуть это сейчас? Думаешь, я стал бы плохим отцом? К чему тебе чужая дочь?

— Она — моя! И не важно, кто ее биологический отец. — Кеша снял ботинки и надел тапочки. — И тапочки здесь мои. И эта женщина — тоже пока моя.

— Это не надолго.

Егор сам уже не знал, что он чувствует в этот момент — радость от того, что у него есть ребенок, к тому же от дорогой ему женщины или обиду, что эта самая женщина скрыла от него такой важный факт.

С Кешей все понятно. Точнее не все, но он обязательно разберется с ним, но Сима… Может ли женщина не знать о подобном? Может ли скрыть это от любимого? Или она его не любит? Серафима ни разу не сказала ему о любви. Но как бы там ни было, его, Егора, ребенок сейчас в опасности, а он не знает, что предпринять.

Бритт сжал руки в кулаки.

— Прекратите! Оба! — Голос Симы прозвучал почти надрывно. Казалось, что ей не хватает воздуха, и она на грани истерики. — Серафима подошла к Грибову и в упор спросила: — Все это время ты знал и ничего мне не сказал? Даже не намекнул?

— Зачем? Чтобы ты ушла от меня?

— Как я могла? Ты знаешь, мне некуда было идти.

— Разве я плохой отец?

— Бог свидетель, хороший. А как же я? Я тоже имела право знать… что ты в курсе.

Егор решил напомнить о себе. Его вдруг задело, что эти двое разговаривают так, будто они одни, а он лишь вешалка — одинокая и ненужная.

— Вы хотите убедить меня, что не сговорились?

— Что?

Сима повернулась к нему, недоверчиво моргая, будто не веря, что он мог такое произнести. Кеша оказался более красноречивым.

— Я вообще ничего бы не сказал, если бы ты меня не достал.

— С ума можно сойти! — Егор сбросил куртку и повесил ее на локоть. — Теперь я во всем виноват?! Это меня обманули!

— Ты уверен?! Не знаешь, откуда берутся дети?

Сима тряхнула головой, оперлась ладонью одной руки в его грудь, а другой в грудь Грибова.

— Если вы сейчас же не прекратите, я сама буду искать Юлю. Она — моя дочь. А если кто-то из вас в чем-то сомневается, я никого здесь не держу.

Не верилось, что все получилось так просто. Но еще больше в то, что он решился на такое. Шутка ли, похищение ребенка!

Аркадий оправдывал себя тем, что не собирается причинять девочке зло. Он всего лишь хочет получить эти чертовы акции. Даже не их, а компанию, из-за которой Симаков оставил его мать, а затем отказался признать его самого. Своего первенца. Мужчину!

Вместо

него компанией и всеми привилегиями владеет сестра и ее хлюпик-муж. Что проку в том, что Серафима — законнорожденная дочь. Она всего лишь вторая и к тому же женщина, а значит беспомощная и глупая, как и все представительницы этой части человечества. Разве она способна принимать самостоятельные решения?

Всю свою жизнь она только и делала, что покорно следовала воле родителей. Единственным ее самостоятельным решением был развод, но Аркадий очень сильно сомневался, что она таки подпишет бумаги. Симаков позвонит и она примет Кешу назад. А как же иначе? Что она может без мужика? Выпускать глянцевый журнал? Эка невидаль! Этот бумажный мусор читают такие же недалекие самки, как и она сама. Как его мать.

Он не мог простить ей, что она не отправилась вслед за отцом. В конце концов, могла хотя бы выбить из него деньги, и они не мучились бы в деревне. Но его отчим прибрал мать к рукам и не раз демонстрировал ей, да и пасынку тоже, как должен вести себя настоящий мужчина, и где место женщины, в чем ее настоящее призвание. Этого мужчину портил лишь один недостаток — отсутствие денег.

Чем старше становился Аркадий, тем яснее понимал, что больше всего на свете хочет стать наследником Симакова. Когда парень понял, что не может добиться признания отца, он решил заполучить его любимое детище — деревообрабатывающую компанию. Она не являла собой предел мечтаний бизнесмена, но Симаков обожал ее, и как подозревал Аркадий, гораздо больше своих родных. Кто-то назвал бы его стремление местью, но Крамарь именовал ее единственно восстановлением справедливости. А какими методами он станет этого добиваться, не так уж существенно.

Да и кто поверит, что уважаемый банкир похитил ребенка? Нелепица, да и только! К тому же Крамарь считал себя лишь жертвой обстоятельств. Если бы Грибов не отказался отдать ему акции, он не стал бы трогать его дочь. Не варвар же он, в конце концов!

Это произошло совершенно случайно. Он зашел в супермаркет.

Аркадий редко посещал магазины, но ему срочно нужен был флеш-накопитель. Выбирая среди сотен предложений, Крамарь сердился, что приходится тратить время на такую ерунду. И тут он увидел знакомую маленькую фигурку перед яркой витриной со сладостями. Она задумчиво изучала торт с шоколадным верхом и в этот миг очень напоминала свою мать.

Решение созрело тут же. Аркадий огляделся по сторонам и заметил ее няню у полок с батонами. Крамарь посмотрел на флешку в своих руках и направился к жертве. Опустить ее в сумку пожилой женщины оказалось простейшим делом. Аркаше даже понравился сам процесс. Он вызвал в его крови выброс адреналина, и мрачное настроение, преследовавшее его на протяжении последнего времени, тут же улетучилось.

Напустив на себя озабоченный вид, Крамарь подошел к двум охранникам, коротавшим время у корзин для продуктов, и поделился своими наблюдениями. Молодые парни, не долго думая, отправились к няне, а он — к Юле.