Подвал
Шрифт:
Дима прислушался. Тишина. То есть он не слышал вообще ничего. Дверь подперли и ушли. Ушли, похоронив его заживо. От этой мысли волосы на голове зашевелились. Он опустился на ступеньку и начал судорожно соображать. Если это шутка, то, вероятнее всего, его отпустят через пару часов. Если это злая шутка, то его отпустят через пару дней. Ну а если это вообще не шутка, тогда…
– Тогда тебя хотят убить, – вслух сказал он.
Дима еще раз попытался открыть дверь, но так и не смог. Это была не шутка. Его действительно хотели убить. Дима начал паниковать. Сбежал вниз и осмотрел помещение. Запасного выхода, как он уже выяснил, в помещении не было. Он подошел к стеллажу с книгами. Открыл нижние дверцы. Полки были пусты. Просунул
– Присаживайся, – Андрей указал на свободный столик с коваными ножками. – Я сейчас.
Дима осмотрелся. Люди, в основном молодые, о чем-то разговаривали и попивали пиво. Он и сам любил этот напиток, но вот в возрасте этих юнцов у него других дел хватало, кроме как напиться. Поэтому он не понимал их. Куда смотрят их родители? Дима считал, для того, чтобы напиться, нужна веская причина. Причем радостные события не всегда подходили для этого. Потому что, по его мнению, радость и так неплохо опьяняла. Напиваться нужно с горя. Вот как сегодня, например, напьется он. Съемки фильма по третьей его книге заморозили на неопределенный срок. Веская причина, ничего не скажешь.
– Чего желаете?
Приятный голос отвлек его от причин для пьянства. Он поднял голову. На него смотрела милая девушка с красивыми глазами. Точнее, она была прекрасна вся, от головы до пят, но вот ее взгляд завораживал. Нежный и в то же время пронизывающий.
– Эй! – позвала девушка. – Я спрашиваю, заказывать что будете?
– А? Да, сейчас друг вернется, и мы вас позовем.
Девушка пожала плечами и пошла к соседнему столику. Андрей вернулся и, взяв меню, посмотрел на официантку, принимающую заказ.
– Ты видел ее?
– Кого? – не понял сначала Дима. – Слушай, Куликов, а ничего, что у тебя жена и двое прекрасных ребятишек?
– Только не начинай, – отмахнулся Андрей. – Мы ведь им ничего не скажем?
– Мы нет, а вот официанточка может…
– Да ну брось ты. Зачем ей это нужно?
– Ну да, ну да, – улыбнулся Дима.
– К тому же я свою решил задобрить.
Андрей достал из внутреннего кармана продолговатую коробку. Дима вспомнил ручку Parker, которую ему подарили в прошлом году. Он уже не помнил кто, но она была в похожей коробочке. Сысоев улыбнулся. Он сомневался, что Света будет в восторге от пусть и хорошей, но все-таки ручки. Но когда Куликов открыл коробочку, сомнения Димы тут же рассеялись. Золотой браслет подмигнул им в солнечных лучах.
– Смотри, что я здесь накорябал, – сказал Андрей и передал другу браслет.
Дима повернул его к себе тыльной стороной и прочитал:
– «Кошечке от ее котика».
– Ну, что скажешь?
– Оригинально. По крайней мере, несмотря на гравировку, эта вещь ни к кому конкретно не привязана. – Дима улыбнулся и вернул браслет.
– В смысле?
– Ты не указал ни своего имени, ни имени получателя подарка.
– И?
– Господи, как ты стал редактором? Ты можешь его подарить кому угодно, кто, по твоему мнению, подходит под это милое «кошечка».
– А ты гений, мой друг. За что мы, собственно, сейчас и выпьем. Официант! – позвал Андрей и подмигнул Диме.
Дима опустился на пол у стеллажа. Он все еще держал в руках салфетку с Вериным телефоном, написанным рукой Андрея. Вот почему Вера показалась
Черт! Дима вспомнил, что заперт здесь. А у него третьих лиц нет. Спасение утопающих, как говорится… Он положил салфетку в карман и снова осмотрелся. Подошел к столу, открыл дверцу, вытащил поочередно все ящики, перевернул содержимое, но так ничего подходящего и не нашел. Он осмотрел поверхность стола, потом переместил взгляд на стену. Добрался до потолка. Он вспомнил след на столе, вспомнил ниши между листами железа и бревнами. Дима еще раз посмотрел на пустоту в стене над столом и понял, что она не единственная. Их, по меньшей мере, еще штук девять.
Дима схватил стол и подвинул его под соседнюю нишу. Залез и засунул руку в проем. Слишком поздно он сообразил, что там кто-то может жить. Острая боль пронзила руку. Визг и шипение раздались, как только он в ужасе вынул руку. Крыса укусила его между большим и указательным пальцами.
– Сука! – выругался Дима.
Интерес к этой нише у него как-то сразу пропал. Он слез, подвинул стол дальше, подумал. Еще одну дырку в руке иметь не хотелось. Дима подошел к стеллажу, взял книгу формата А4 и вернулся к столу. Теперь он был во всеоружии. Сысоев взобрался на стол, ткнул в дыру книгой и, убедившись, что там никого нет, полез туда рукой. Земля или песок сыпались на рану, но ему было все равно. Главное, что там не было крыс. Его увлек поиск. Хотя он и не мог уже сказать наверняка, что именно ищет. Рука нащупала что-то плоское. Конверт? Он взял его и вынул из тайника. Квадратный конверт с прозрачным окошком. Внутри был диск. Вот это уже интересно.
Дима слез со стола, открыл ноутбук и вынул диск из конверта. Осмотрел рабочую часть. Собственное искаженное отражение напрягало, поэтому он тут же перевернул диск. Он увидел самое главное: диск не поцарапан и готов к использованию. Он вставил его в DVD-привод, подождал, когда появится окошко с выбором возможных действий. Он выбрал «открыть папку». В папке были только файлы AVI. Он клацнул по первому. Камера снимала комнату, в которой он жил сейчас. За кадром он слышал голос Веры. Скорее всего, она же и снимала.
– Здесь мы поставим кроватку, – комментировала девушка, снимая тот или иной угол практически не изменившегося помещения. – Слышишь, сынок? – Она переместила объектив на свой живот. – Здесь мы будем жить с папой.
Живот был плоским, но наверняка девушка говорила правду. Она беременна. Она была беременна от этого монстра. Дима просмотрел еще несколько короткометражек. Все об одном и том же. Вера рассказывала, как они заживут счастливой семьей, где поставят детскую кроватку, где пеленальный стол, а где телевизор. Самое странное, что самого виновника она сняла только один раз. Кадры с Андреем были захвачены издали. По сути, Дима даже не был уверен, что это он. Но слова Веры «А вот и наш папа» заставили поверить его в то, что это все-таки Андрей. Да и было что-то знакомое в походке, в жестах вошедшего в сарай человека.