Подводная газета
Шрифт:
Но чем я мог им помочь?
Мне не под силу соединить умирающее озеро с речкой или с другими озёрами. Моховой потолок не взломаешь и окна не сделаешь шире.
Скоро толстые голубые столбы, на которых ещё держится этот тёмный мир, превратятся в тонкие-тонкие лучики.
И жизнь озера повиснет на этих голубых волосках.
Тогда придёт самое страшное: большие рыбы начнут поедать своих же детей.
Мне стало так жутко в глубине, что я скорей взглянул вверх, где светилось широкое светлое окно.
Посредине окна что-то шевелится. Я потихоньку поднимаюсь
Это дикая утка полощется в воде. Красные лапки машут, как два красных платочка: до свиданья, до свиданья, до свиданья!
"Ишь, какая ты быстрая! — думаю. Вот схвачу сейчас за лапу, и будет не до свиданья, а здравствуйте!"
Я протянул руку к утке и остановился — утиное брюшко и лапки были облеплены карасёвой икрой!
Вот где спасение!
Утка эта перелетит на другое озеро и в нём посеет карасёвую икру! Караси не исчезнут бесследно, как озеро. Они разведутся во всех соседних водоёмах. И спасёт их вот эта плосконосая утка!
Не стал я хватать утку за лапки. Я с шумом вынырнул рядом: утка в ужасе крякнула, хлестнула по щекам жёсткими крыльями и унеслась.
И лучшего я ничего не мог придумать.
РАССКАЗЫВАЮТ ЮНЫЕ ИХТИОЛОГИ
Чтоб карась не дремал
Посадили рыбоводы щуку в пруд с рыбой. Все так и ахнули: пустили козла в огород!
— Ничего! — сказали рыбоводы. — На то и щука в море, чтоб карась не дремал!
— Всё опыты да эксперименты! — не унимались зеваки. — Поглядим, кого осенью будете считать!
Лето прошло. Пришла осень. Стали считать.
Рыба в пруду отборная, упитанная, тяжёлая — одна к одной. И карпы, и сазаны, и караси. И щука тут — тоже пузо наела.
Дивится народ. А рыбоводы посмеиваются.
Они-то знают, что щука всё лето на них работала.
Мелкую сорную рыбёшку вылавливала и тем корм для хорошей рыбы сохраняла — это раз.
Больных рыбок глотала и тем здоровых от болезней берегла — это два.
Отяжелевших, матёрых гоняла, чтоб аппетит не теряли — это три.
Осталась в пруду рыба здоровая, крупная, жирная.
Что людям и надо.
Выходит, не так уж страшна щука, как её размалевали.
РАССКАЗЫВАЮТ ПОДВОДНЫЕ ЭНТОМОЛОГИ
Спасайтесь, кто может!
Пора — хуже некуда. Лужа мелеет, вода теплеет, дышать трудно. Тесно и голодно.
А в луже улитки, водяные жуки и клопы.
И всем воду подавай — чистую и прохладную. А где её взять, когда погода стоит отвратительная — сухая и солнечная. Не идёт золотое времечко, с ветром и дождиком! Ждут его не дождутся.
А солнце печёт, лужа мелеет, вода теплеет. Осталось от лужи мокрое пятнышко да посредине грязцы шлепок. А кто в луже жил, — никого не осталось.
Улитки: прудовики, катушки, горошинки, чашечки — в грязь зарылись.
Жуки: плавунцы, водолюбы, вертячки — в другие пруды улетели.
Клопы: гладыши, гребляки, водомерки и — "скорпионы" — тоже улетели. Был один тритон — и тот в мох уполз. Так все и спаслись.
СООБЩАЮТ ПАТРУЛИ ПОДВОДНОГО ЗАПОВЕДНИКА
Работа под водой
Полдня сколачивал кормовой столик для рыб; пальцы набил, наколол и порезал. Наконец-то все труды позади! Пустяки остались: укрепить столик на дне. Утоплю — и вся недолга!
Втащил столик в лодку, взял что надо и побыстрее отчалил. Но утопить стол оказалось непросто! Сунул его в воду и прижал сверху камнем. Стол сейчас же вывернулся из-под камня и всплыл. Тогда я сам прыгнул в воду и потянул стол вниз. А он потащил меня наверх!
Тогда я надышался в запас, зажал в ногах камень и вместе со столом опустился на дно. Там подсунул под себя доску, сел на нее и взялся за гвозди и молоток. Бью молотком по гвоздю, ко попадаю, конечно, по пальцу. Волосы мои становятся дыбом: не от боли, не от страха — просто волосам под водой так положено. Кровь из пальца клубится как дым и... поднимается вверх! Отброшенный деревянный молоток тоже улетает вверх. Пытаюсь схватить молоток, чуть приподнимаюсь — доска из-под меня выскальзывает, как живая, и возносится в небо. Хочу ругнуться — полный рот воды!
Зачесался нос — под маской не почешешь. Снова берусь за дело, хочу поплевать на руки — под водой не поплюёшь!
Муть, как клубы пыли, ползёт в глаза. По привычке жмурюсь — зачем это под маской-то? — и выпускаю стол. Стол тоже возносится вверх! Хватаюсь руками за камень — и сейчас же меня ставит на попа! Отпускаю камень — и тотчас взлетаю в небо ногами вперёд!
Потом всё начинается сначала.
Стол я утопил только к вечеру.
И то был рад!
Донный уголь
Есть у нас на задворках, за мастерскими, не то озеро, не то пруд. Вода в нём светлая и купаться было бы хорошо, да столько на дне разного хлама, что вечно у всех ноги в порезах и ссадинах. А когда мы посмотрели на дно через маску, — ну настоящая свалка!
И чего там только нет. Мотки колючей проволоки, банки, бидоны, железные штыри и прутья, зазубренные топоры, гири. Есть, правда, и стоящие вещи: обрезки белой жести — блесенки можно наделать, гайки — для грузил подойдут, медные трубки — для составных удочек.
Стали нырять.
Сперва выбрали всё нужное. И так разохотились, что начали просто так, для интереса, нырять и всякие железяки доставать. Целую кучу на берегу набросали.
И тут будто кто под ребро толкнул: так это же железный лом! Пригодится для сдачи.
И опять давай нырять; всё до железки вытащили.
Так мы пруд от хлама очистили, в нём теперь и купаться можно. А может, и рыба заведётся!
Вася Д.
Шёпот рыб