Подводное течение
Шрифт:
– Ей негде было жить, и она работала за комнату? – спросила я, не очень понимая смысл слов Зинаиды Евграфовны.
– Нет. Эта квартира должна была достаться ей после моей смерти. Мы оформили для этого опекунство. Все по закону. Но Глафира вдруг умерла. А я не хочу оставлять квартиру государству.
– У вас нет родственников?
– Никого. Все умерли. Первым погиб мой муж. Хрущев расстрелял. Да, да, расстрелял. Это он на людях играл в либерала. Все, кто о нем знал больше положенного, ушли в могилу, а потом он на двадцатом съезде Сталина разоблачил, хотя у самого руки по локоть
– То-то я смотрю, вы такая смелая.
Я даже не поняла, что ляпнула, но старушка хитро усмехнулась.
– Глаз мой меня никогда не подводил, Тая. Я в людях не ошибаюсь. Думаешь, не знаю, сколько денег лежит под скатертью? Знаю. У тебя была возможность взять, но ты копейки не тронула, и мысли такой не возникло. Я же вижу. Ты понимаешь, что счастье не в деньгах. Ты, Таечка, свое счастье не в деньгах ищешь, вот потому я и готова отдать тебе все. Если только ты меня не бросишь. А помру, так квартира тебе достанется. Мне и в гробу места хватит. Потерпи пару годков.
– Я же вам обещала, что вернусь. И дело не в вашей квартире. Я ведь могла у мужа полквартиры отсудить, он меня очень обидел. Но не захотела, просто ушла. Я жизнь хочу свою поменять. Но не будем загадывать наперед.
– Правильно. Ты умница.
– Мне пора. Я билет купила на двенадцать часов. Черт, да где же он?
– На тумбочке у телефона в коридоре, рядом с ключами. Ты ключи-то возьми. Сама открывать будешь, а то мне до двери далеко ходить.
– Спасибо, Зинаида Евграфовна. Скоро увидимся.
Я взяла спортивную сумку и ушла. Ночью я написала Олегу прощальную записку почерком Оксаны, и я отнесла ее в их в квартиру. Оставив послание на столе, я решила позвонить в воинскую часть, куда Слепцов отвез раненую Оксану. Меня соединили с начальником медсанчасти.
– Да, да. Я помню эту пострадавшую, – сказали мне. – Гражданские лица к нам не попадают, тем более женщины. Но здесь экстренный случай. Девушку мы приняли и заштопали, состояние ее стабильное, но проблема в другом. Она ничего не помнит, даже имени своего назвать не смогла. Мы ее переправили в Курганскую психиатрическую больницу. Там опытные врачи.
– Мне нужен адрес больницы.
– Город Курган, улица Усиевича, дом пять. Психоневрологический областной центр.
– Огромное вам спасибо. Я найду ее.
– Вы родственница?
– Да, ее сестра.
– Очень хорошо. Таких больных после трехмесячного обследования отправляют в стационар. А это – вся оставшаяся жизнь за решеткой.
– Я этого не допущу. Еще раз спасибо.
Нажав на рычаг, я тут же набрала еще один номер. Ответил мне уже знакомый голос.
– Тамара? Извини, это опять Оксана Кустинова тебя беспокоит. Ты не знаешь день приезда Олега?
– Пока непонятно. Мы сегодня от него телеграмму получили с соболезнованиями. Вчера в больнице Феликс скончался.
– Да, я слышала. Но мне срочно надо уехать, боюсь, мы опять с ним не увидимся. Я уже и билет купила на сегодня.
– Может быть, ты отложишь
– Ты права. Пожалуй, я задержусь. Мне не очень удобно – я ведь ни с кем не знакома. И Олега не будет.
– Тем более тебе необходимо появиться. Боюсь, после смерти Феликса Олегу здесь ничего не светит. Сейчас важно, как он отчитается за переговоры в Лондоне. Да, кстати, пригнали вашу машину. Документы и ключи у меня.
– Хорошо, Тамара, увидимся завтра на похоронах.
Положив трубку, я немного успокоилась.
Еще раз проверила все найденные мной документы. К бумагам Олега я отнеслась невнимательно. В ящике стола нашла его советский паспорт и свидетельство о браке и забрала их с собой. Теперь в квартире не оставалось ни одного документа, удостоверяющего личность.
Сейчас я не очень торопилась. Новые обстоятельства подсказывали мне новые идеи. Работая на своего папочку, я научилась быстро соображать. Он меня научил быть скользкой, ловкой, быстро принимать решения и не сомневаться в них. Только уверенный в себе человек может довести начатое дело до конца. Ошибки не исключались, но чему быть, того не миновать.
Я отправилась на Казанский вокзал и купила билет до Малаховки. Сидя в электричке, я думала о родственниках, доставшихся мне в наследство. Из разговора с секретаршей Олега, я поняла, что в Новосибирске живут его родители, а не Оксаны. Или один родитель – отец. Оксана рассказывала о матери, которая сочинила роман. Но мать уже умерла. Возможно ли, что это была мать Олега? Чтобы это выяснить, придется еще раз порыться в их семейных фотографиях. Итак, в Новосибирске живут родители Олега. С ними придется как-то встретиться, но прежде придумать для них убедительную легенду, всю до мелочей. Как говорил мой отец: «Незначительная мелочь может повлечь за собой непредсказуемые результаты», теорию он знал, но на практике именно мелочь его погубила. На ошибках надо учиться. И лучше на чужих.
Приехав в Малаховку, я быстро нашла Удельную улицу. Нужный мне участок – единственный, где шла стройка. Ключ, найденный в чемодане Олега, подошел к замку. Калитка открылась.
Огромный дом был почти достроен. Мастеровые заканчивали крыть крышу красной черепицей. Двое рабочих сколачивали крыльцо. Я подошла к ним.
– Кто тут за старшего?
Один невзрачный мужичок отложил топор, отряхнул руки и нехотя подошел.
– Я за прораба. А вы кто будете?
– Хозяйка дома. Что, удивлен? Я тоже удивилась, найдя у мужа фотки с какой-то шлюхой. Он вам ее как хозяйку представлял?
– Вообще-то он ее никак не представлял. Приезжали, проверяли ход работ, жарили шашлыки, отдыхали в доме.
Я достала дачные фотографии Олега и Оксаны и показала несколько снимков бригадиру.
– Эта шлюха приезжала в мой дом?
– Да, она. Но мы считали ее хозяйкой. Она делала замечания, давала советы, велела камин выложить, сарай построить для дров.
– Знаю. По моему проекту строите. Покажите, что сделано.
– Так всё. К первому июня должны сдать вам и сельсовету.