Подьячий Разбойного приказа

Костин Константин Александрович

Выхватив нож, я прыгнул вперед.

Ниндзя я или кто вообще?

Ниндзя из меня, конечно, тот еще… Стрельцы успели оглянуться, меня еще поразили белые, аж в темноте светящиеся лица. А больше они ничего не успели.

Удар ножом в горло.

Тычок печатью в лицо.

Взмах ножом — кровь из распоротой шеи бьет веером.

Локтем.

Коленом.

Взмах печатью, как кистенем.

Удар ножом.

Еще удар.

Я крутанулся вокруг себя и замер. Рядом со мной упало несколько тел. Кто из них не убит, а просто парализован печатью, но мне не до сортировки — что-то случилось с моими — моими, черт возьми! — девчонками и за них я сейчас любого

загрызу своими собственными зубами и потопчу своими собственными ногами. Возможно, еще и плюну сверху.

Калитка прекрасно открывалась снаружи, если знать секрет. Я распахнул ее и побежал к крыльцу. Сзади шлепала босыми пятками Клава… когда она обуется уже?!

На крыльце у самой двери лежала мама Насти. С огромной окровавленной дырой в груди.

Зачем? Вот зачем эти идиоты начали стрелять?! Зачем она вышла наружу?!

И Настя… Настя, ты-то что натворила?!

Среди множества Слов наверняка есть и Слова черные, Слова темные…

Слова Мертвые. Слова Смертельные.

Слов Убивающие.

И сдается мне, именно их Настя и кричала.

Потому что все стрельцы, что стояли полукругом на улице у ворот настиного дома, сейчас там же — лежали. Не двигаясь.

Бледная Настя, смотрела на дело рук своих — фигурально выражаясь, вцепившись пальцами в крылечный столб. А потом она разжала пальцы и медленно сползла вниз.

Господи, у нее же откат! А какой откат у убивающих слов…?!

НАСТЯ!!!

Глава 26

Нет, Настя не умерла. Это я так… запаниковал. Я вам больше скажу — даже стрельцы выжили. Все-таки Мертвое Слово — слишком жесткая штука для того, чтобы ее знала простая девчонка, пусть даже и служащая в Разбойном Приказе. Она забросала их Глухими Словами, которые не убивают, а только вырубают на время. Просто Настя, в шоке от гибели мамы, глушили Словами уже и так потерявших сознание стрельцов, в бесплодной, надо сказать, надежде, что большое количество Слов их все-таки убьет. Ну примерно как дубинкой — один удар по голове вырубает, а если лупить по голове снова и снова, то человек, скорее всего помрет.

Кстати — напрасная надежда. Слово все же не дубина и работает несколько иначе. Все, чего добилась Настя — ее ударило откатом и теперь она уже вторые сутки лежит без сознания. Должна скоро прийти в себя. Наверное. Я надеюсь.

Хотелось бы вас обрадовать, что и Настина мама тоже выжила, но — увы. Кто-то из стрельцов не понять с чего все же пальнул, а свинцовая пуля калибром с некрупное яблоко — это не то, после чего можно выжить.

Мы, кстати, еще и вовремя убрались — я подхватил Настю, из дома выскочили Аглашка с тетей Анфией и мы убежали через заднюю калитку, не дожидаясь, пока на шум заявится кто-то еще.

Первыми «заявилась» группа быстрого реагирования из царских стрельцов — выстрелы возле Пушечного Двора никто игнорировать не станет, мало ли что там творится, от прорыва диверсантов до полноценного нападения.

Стрельцы прочесали улицу, дом и окрестности, ничего не поняли, почесали головы под колпаками и вызвали тех, кто деньги получает за то, что расследует всякие странные вещи.

Моих коллег, я так понимаю — уже бывших. Разбойный Приказ.

Приказные успели только забрать тело настиной мамы — отчего я надеюсь, что ее все же похоронят достойно — потому что почти сразу, уже совсем непонятно почему, на сцене появились судные дьяки из Чародейного Приказа. Пришли, поводили жалом, и исчезли, никому ничего не объяснив. Но оставаться там, где высока вероятность появления тварей из-за Грани — отчего-то ж чародейные возбудились? — никто не захотел. Прибыли люди боярина Морозова, забрали оглушенных стрельцов — это его отряд оказался — сцепились с приказными, потому что Приказ — под Дашковым, а тот с Морозовыми на ножах. Кончилась свара тем, что все схватились за сабли. Поорали, погрозились, после чего после чего прибыли с одной стороны — Дашков, с другой — Морозов. И свара перешла на новый уровень. Бояре друг на друга не кричали, оружием не размахивали, но расстались недовольные друг другом. Как два пса, которые перегрызлись из-за кости. А кость в итоге убежала.

Неприятно осознавать, что эта кость — я.

* * *

Стрельцы, конечно, это войско, которое подчиняется царю. И только царю. Так оно и есть. На войне. А вот в мирное время как-то потихоньку выясняется, что каждый полк кормит, поит, одевает и вооружает — конкретный боярин. А, как известно, кто девушку угощает — тот ею и пользуется. Бояре пользовались стрельцами, как своей личной армией, в своих междоусобицах, ну и или вот так — когда надо показать наглому подьячему, что он ухватил кусок не по зубам.

Хотелось бы, конечно, погордиться, но собрали такой отряд все же не против меня одного, а чтобы, в случае чего, отбить меня от конкурентов.

Царь-батюшка Василий Федорович, конечно, был таким раскладом, мягко говоря, недоволен, но сложилась эта ситуация уже давно и ломать ее через колено чревато большой кровью. Нет, царские стрельцы разнесут любой боярский стрелецкий полк. Один. Но есть опасение, что остальные бояре не станут спокойно смотреть, как покушаются на их старинные вольности и выступят в защиту.

Вот все и хранят статус кво.

* * *

Тем временем, «кость», то есть я, вместе со своим боевым гаре… своими деву… да блин! С девчонками вместе! Находился в бане.

Вы что сейчас представили?!

Да, в бане. Но не в натопленной бане! Просто в бане!

В той самой, кстати, в которой мы допрашивали покойного красавчика-разойника, Ваську-Кузнеца. Просто это было единственное место в городе, которое никак не связано ни с одним из нас. И хозяева вернутся еще не скоро, успеем убраться из Москвы.

Настя лежит на полке, а мы разместились кто где. Даже Клава, хотя я и опасался, что она все же окажется изнеженной и капризной — сидит на полу, прислонившись спиной к холодной каменке, и жует холодный пирожок с рыбой, запивая квасом из глиняного кувшина.

А, да, я забыл рассказать, почему Васька — покойный. Нет, не потому, что он от стыда полез в петлю. Тут все серьезнее.

Хуже.

Печальнее.

Ваську убили приказные.

Да, стрельцы Разбойного Приказа. Нет, не, как можно было бы подумать, тайком и ночью. Ранним утром, вполне официально — штурманули дом, где шайка Васьки обреталась, и всех положили, кого саблями, кого бердышами.

Дашков зачистил следы.

И все бы ничего… Перебили разбойников — туда им и дорога, им на том свете давно прогулы ставят. Да вот беда…

Не одни они были.

Не знаю, зачем…

Не знаю, почему…

Не знаю, как так получилось…

В логове Васьки в эту ночь были скоморохи.

Ватага Краснолицего Фатьки.

Ватага Аглашки.

Ватага ее друзей, практически — ее единственная родня.

Их тоже убили.

Всех.

* * *