Подземная Канцелярия

Мусаниф Сергей Сергеевич

У Эдика отвисла челюсть.

— Как… как…

— Как я узнал твое настоящее имя? — спросил парень. — Видишь ли, солнце заходит.

Словно это объясняло все.

Волк и гиена

То ли парень был отчаянно смелым, то ли потерял от страха остатки своего разума, но колоться он упорно не хотел, а я не хотел лезть в его голову и возиться с воспоминаниями. Наступала ночь; Мое время, но ночи летом слишком коротки, а у меня очень много дел. Разобраться до конца с заказчиком, имя которого Эдик пока отказывается мне назвать, разыскать Ольгу и попытаться с ней поговорить. Хотя после сегодняшнего, думаю, я ее потерял. Конечно, и до этого она знала, с кем имеет дело, но только сегодня могла убедиться, что и как.

Я забрал у Эдика его сотовый, мой превратился в сотню осколков еще во время первого взрыва. Домашний номер не отвечал, да я и не думал, что после всего она вернется в мою квартиру. Это было бы неблагоразумно. Телефон у нее дома тоже молчал. То ли ее нет, то ли она знает, кто звонит, и нарочно не берет трубку. И то, и это достаточно плохо.

Не знаю, кто меня заказал и по какому поводу, но дорогу я перешел кому-то очень серьезному, хотя до сих пор не могу понять когда. Три покушения за два дня, причем при третьей попытке в средствах они не стеснялись. Обычного человека, будь он даже супергероем боевика, уже бы точно положили.

Ольга! Черт побери, я чувствовал, что мне будет не хватать этой женщины, ее нежных рук, ее умного взгляда, ее понимающего сердца. Немного я позабавлялся с мыслью приобщить ее к нашему сообществу бессмертных (хотя о каком бессмертии может идти речь, если одного из старейших членов этого сообщества только что чуть не ухайдакала банда молокососов, возомнивших себя Рембо?), сделать одной из нас, но… Ей бы не понравилась такая жизнь, и ей бы не понравилось, что кто-то принял решение за нее. Она всегда любила свободу выбора, а я уважаю выбор других людей. По крайней мере, тех, кто оставляет выбор мне самому.

Эдик мне выбора не оставлял.

Но как только солнце спустилось, я узнал все, что меня интересовало. И даже чуть больше.

Еще гиены

Тенгиз был авторитетным человеком, это признавали все — и немногочисленные друзья, немногочисленные не потому, что мало кто искал его дружбы, а потому что настоящих друзей не может быть много, — и еще более немногочисленные враги, потому что враги Тенгиза долго на этом свете не задерживались. Биография у него была пестрая. Чеченец, он был выходцем из небольшого горного аула в Аргунском ущелье, того самого, где до сих пор гремит своими спецоперациями объединенная группировка. За свои сорок с небольшим он успел побывать и рядовым бойцом, и полевым командиром, правой рукой Шамиля Басаева, управляющим цехом по изготовлению фальшивой водки, отсидеть несколько лет за рэкет и разбой. Сейчас он был вполне респектабельным владельцем казино в центре столицы, где отмывал грязные деньги и переправлял их на родину для поддержания высокого боевого духа наемных солдат республики Ичкерия. Конечно, он отсылал не все деньги, некоторую часть он переправлял в различные европейские банки на анонимные счета. Эту часть он называл своим пенсионным фондом.

Сейчас под его началом в Москве находилось около двух десятков опытных бойцов, контролировавших несколько оптовых рынков и мелких коммерческих фирм. Все они были официально оформлены сотрудниками частного охранного предприятия, все имели разрешение на ношение оружия, и то, чем они занимались, уже нельзя было назвать чистым рэкетом, хотя по сути таковым он и являлся. Обеспечение защиты — высокооплачиваемые адвокаты Тенгиза предпочитали использовать этот термин. Правда, за последние три года только одно дело сумело доползти до суда, подталкиваемое не в меру ретивыми следователями, но и оно развалилось. Свидетели вдруг начали изменять показания, потерпевшие вообще отказались от всяческих претензий, а судья обзавелся роскошным, не по его зарплате, баварским седаном.

Заказы на ликвидацию Тенгиз брал крайне редко, но этому человеку он просто не мог отказать. Слишком многое связывало их в прошлом, слишком многое зависело от него в будущем.

Поручать своим парням грязную работу он не стал, перезаказал клиента местным пацанам, в чем сейчас уже раскаивался. Сначала исчез киллер, посланный Эдиком, потом вся эта чертова стрельба в городе, а теперь на звонки перестал отвечать и сам Эдик. Потом еще в «Новостях» передали о перестрелке, связанной с переделом сфер влияния двух преступных группировок, перестрелка имела место в подозрительной близи от дома, где проживал заказанный человек. Все это Тенгизу очень не нравилось.

Он откинулся на спинку своего роскошного кожаного кресла, стоявшего перед не менее роскошным письменным столом работы начала века в его роскошном, обставленном под старину кабинете над его просто шикарным заведением, и вдавил пальцем клавишу селектора.

— Да, Тенгиз Мухаммедович? — послышался голос его очаровательной секретарши.

— Вызови ко мне Арсена, — распорядился Тенгиз. — И скажи, пусть еще кого-нибудь захватит.

— Сию минуту, Тенгиз Мухаммедович.

Тенгиз не был яростным ревнителем шариата. То есть, конечно, в своих редких деловых поездках на историческую родину он во весь голос заявлял о своей верности старым традициям, неделями перед поездкой не брил бороду и неодобрительно смотрел на выставляющих свое тело напоказ женщин. Но здесь, в Москве, ломать комедию было не перед кем, и созерцать стройные ноги Жанночки, практически не скрытые мини-юбкой, ему было приятно.

Были в цивилизации и кое-какие другие прелести. Тенгиз протянул руку, вынул из ящичка дорогую кубинскую сигару, уже обрезанную кем-то из подхалимов, и с наслаждением закурил от золотой зажигалки «Картье».

Арсен, его племянник, сын непутевого младшего брата, попросившийся под крыло к влиятельному дяде, явился незамедлительно. С ним были еще двое парней, недавно приехавших в город и еще не успевших отличиться. Один из них плохо говорил по-русски. Тенгиз не одобрял сближения своего племянника с такими людьми. Он был их командиром, а они — всего лишь пушечным мясом. Незачем панибратствовать с ними, быть на короткой ноге. Ну ничего, это все от молодости, подумал Тенгиз. Повзрослеет, сам поймет. Тенгиз еще не знал, что ни ему, ни Арсену, ни двоим его боевикам уже не суждено стать старше даже на один день. Отведенное им на земле время шло на убыль с умопомрачительной скоростью.

— Слушаю, дядя, — сказал Арсен, присаживаясь напротив.

Боевики остались стоять за его спиной. Как хорошо вышколенные собаки, они знали свое место при разговорах хозяев.

— Арсен, мальчик мой, — сказал Тенгиз. — Мне нужна твоя помощь.

— Говорите, дядя. Я готов.

— Ты помнишь этого шакала, что был у нас на прошлой неделе, Эдика?

— Да, дядя.

— Я поручил ему одно дело, заплатил деньги, а он дело не выполнил и сам куда-то пропал. Найди его, хорошо?

— Хорошо. — Глаза Арсена загорелись огнем бесшабашной молодецкой удали.

— И приведи сюда, — добавил Тенгиз. Он сразу понял, что племянник не рвется захватить Эдика живым. — Сначала я с ним поговорю, потом разберемся.

— Хорошо, дядя.

— Возьми с собой еще людей, шакалы обычно сбиваются в стаи.

— Возьму.

Но по глазам племянника Тенгиз видел, что не возьмет. Арсен считал, что один горец в бою стоит десятка русских, и не видел необходимости обращаться за подмогой. А Эдик мог набрать и десяток стволов.

— Тенгиз Мухаммедович, — внезапно ожил селектор. — Тут к вам какой-то посетитель, говорит, что он от Эдика и вы его примете.